Цивилизация [с иллюстрациями]

– Новые преторы всё равно избираются, почтеннейший, просто для них находят другие задачи, и прежний претор не может знать об это заранее, с самого начала своего года. Он не уверен во втором годе и всё равно планирует только на один текущий.

– А если будет уверен? Ну, допустим, очередная война на Востоке, на которую и отправят новых преторов вместо Испании?

– Мы продержимся и два года, если это понадобится. Прошлым летом мы уже развернули третий легион – на него, правда, нет двух полных составов на смену этому…

– Двух полных составов на смену?! – опешил Одноглазый, – Так! А на первый и второй они у вас уже есть? Так это что же тогда получается? Три легиона вместо одного, шесть вместо двух и девять вместо трёх?!

– Да, если призвать весь контингент разом, то каждый наш легион развернётся в три, – подтвердил я, – Но девяти легионов у нас не наберётся – я же сказал, что на третий нет пока двух полных составов на смену основному.

– Да пускай даже и шесть – не будем считать этот третий, который нужен вам для охраны ваших границ от разбойных набегов дикарей. Шесть ИСПАНСКИХ легионов! Если бы вы только знали, как мне не хватало испанцев в этой последней войне! Галаты – да, они храбры, как и галлы, но точно так же неорганизованны и не годны к правильному бою. А эти вифинцы – ну, кое-что они умеют, но что это за бойцы? У вас – испанцы, и их – шесть легионов, а у римлян в Бетике – один. Так чего же вы ждёте?! Вы же с лёгкостью сомнёте его и сбросите в море! Да я бы на вашем месте…

– Да, Пятый Дальнеиспанский – легко. Восьмой Ближнеиспанский уже труднее – не было бы уже фактора внезапности, но справились бы и с ним. Хорошо, уничтожаем мы их, сбрасываем их остатки в море, но дальше-то что? Чей флот господствует на море?

– А что вам море? И в ТУ войну на море господствовал римский флот, но разве помешал он моему походу в Италию?

– Ты и нам предлагаешь прогуляться туда по суше и через Альпы? Не обессудь, почтеннейший, но в наши планы это не входит. Да и не об этом речь, а о том, что не имея флота, способного потягаться на равных с римским, как мы сможем помешать высадке в Испании всё новых и новых римских войск?

– И что вы, на суше их не разобьёте?

– Сколько раз, почтеннейший? Ты сделал это при Требии, при Транзименском озере и при Каннах, но к концу ТОЙ войны у Рима всё равно было уже больше двадцати легионов – заметь, ПОСЛЕ всех тех потерь, которые они понесли от тебя. И ты сам сказал о тех жалких остатках своего прежнего войска, с которыми даже ТЫ не смог выиграть у Сципиона при Заме. Ты выигрывал сражения, пока было с кем, но ты нёс потери, которых не мог восполнить достойной заменой. В том же положении оказались бы и мы, если бы вдруг сошли с ума и вздумали воевать с Римом. Двадцать – это не шесть и даже не девять. Даже при размене двух римских легионов на один наш мы всё равно проигрываем войну и теряем наше государство и все связанные с ним надежды, а для того ли мы его создавали?

– Я разве предлагаю вам воевать с Римом в одиночку? Филипп Македонский не очень-то доволен тем униженным положением, в которое его поставил Рим. Он мечтает о реванше и не упустит случая, если судьба пошлёт ему сильного союзника.

– Это два легиона.

– Что два легиона?

– Консульская армия Тита Квинкция Фламинина в тот год, когда Филипп был гораздо сильнее, чем теперь. Восемнадцать – остаются против нас.

– А греки? Их тоже не радует римская гегемония.

– Македонская радовала их ещё меньше. С чего бы им теперь сожалеть о ней?

– Карфаген мог бы быстро отстроить свой военный флот…

– И вывести его в море против римского с необученными экипажами? Даже в ТУ войну дела у карфагенского флота обстояли не в пример лучше нынешних, но сильно ли это повлияло на ход войны? Да и в Первую, когда дела его обстояли ещё лучше, разве помешал он высадке римских войск в Африке? То же самое случится и в этот раз, только ещё быстрее, и какую помощь Карфаген сможет оказать нам, когда сам будет нуждаться в ней? Если в свои лучшие времена он не мог защитить даже собственного африканского побережья, то как мы можем надеяться на то, что теперь он защитит наше?

– Тоже верно, – со вздохом признал Ганнибал, – Да и что вам Карфаген? Это для меня он – родной город, и я думаю прежде всего о нём, а вы, конечно же, думаете прежде всего об интересах вашей собственной страны, и вправе ли я порицать вас за это?

– И вдобавок – прости уж, почтеннейший, за неприятную правду, но у турдетан и о карфагенской власти не самые лучшие воспоминания. Римская власть нелегка, но ведь карфагенская была ещё тяжелее. Ты мечтаешь о возврате величия Карфагена, но любое величие кого-то одного бывает обычно за счёт унижения и ограбления других. Мы же не рвёмся к величию сами, но не хотим и чужого величия за наш счёт.

– В том ли сейчас положении Карфаген, чтобы мечтать о былом величии? Тут бы нумидийцам не дать себя сожрать! Разве о многом я просил римский сенат, когда был суффетом? Всего шестьдесят кораблей вместо былых двухсот двадцати и всего полсотни слонов вместо былых трёхсот!