Цивилизационные паттерны и исторические процессы

В контексте сравнительного подхода к обществам модерности советскую модель можно анализировать в терминах особых форм дифференциации и интеграции. С этой точки зрения коммунистическая модель может казаться предельным случаем преобладания интеграции, что часто считается характерным для стран, поздно вступивших на путь модернизации168

. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что интеграционные механизмы качественно отличаются от некоммунистических случаев. Наиболее заметной чертой советской модели являлось слияние экономической, политической и идеологической власти, что воплощалось в аппарате, нацеленном на всеобъемлющий контроль над всеми сферами общественной жизни. Концентрация власти нашла свое институциональное выражение в партии-государстве, но кажется очевидным, что имперские представления (видение высшей власти и суверенитета, выходящих далеко за рамки практического контроля) способствовали формированию новой структуры власти, даже если результаты этого могли быть применены в государствах, не имевших имперских традиций. Попытка осуществления тотального контроля была, однако, не единственной стратегией интеграции. Когда критики коммунистических режимов говорили о «культе плана», который не затронули официальные кампании против «культа личности», имелась в виду не только фиктивная статистика. Скорее укорененная в культуре иллюзия быстрого достижения изобилия посредством тотальной социальной мобилизации – в рамках экономики, нацеленной на удовлетворение постоянно растущих потребностей, – являлась интегральной частью модели и источником перемежавшихся реформистских и революционных проектов. Подобным же образом миф о научном мировоззрении поддерживал представления о научной организации, которые также могли быть перенесены в планы дальнейшей рационализации модели в целом. Коротко говоря, коммунистический проект модерности был ориентирован на накопление богатства, власти и знания с возможностью сосредоточения на каком-либо из этих компонентов в качестве движущей силы прогресса. Но поскольку осуществлением власти, реализацией планов и поддержанием контроля занимался политический центр, мы можем говорить о первенстве политического, а специфическая форма, которую оно приобрело в советской модели, являлась тоталитарной

169

.

Это, однако, лишь одна сторона общей картины; другая ее сторона связана с проблемой дифференциации. Часто утверждается, что фатальный недостаток советской модели и основная причина, по которой она не могла выдержать конкуренцию с Западом, состояли в блокировании процесса дифференциации. С такой точки зрения коммунистические режимы были неспособны адаптироваться к универсальной функциональной логике общества модерности. Но рассматриваемая нами констелляция, вероятно, может быть лучше описана как соединение чрезмерной интеграции и крайней степени дифференциации (в том смысле, что процесс дифференциации происходил вне определенных институциональных рамок).