Цок (СИ)

— А кто ты ещё? — взвыла Труба. — Тебе ж русским языком сказали — будь в два. А ты? Часы-то есть? Мы тут с Родиной такого насочиняли… Тебя ж, Терпилова, никто не знает. Короче, будешь слушать и удивляться. Кстати, ты хоть довольна?

На последней реплике Валя сменила тон.

— Спрашиваешь! — воскликнула Маша, наводя последние штрихи перед зеркалом.

— Слушай, а ты потрясающе выглядишь! Узнаю прикид от маэстро. Не, это точно Флоров, да? Откуда столько бабла, Терпилова? — в Валином голосе послышались завистливые нотки.

— Флоров, Валь, Флоров. Подарок подруги.

— Хорошие у тебя подруги, мать! Кто, если не секрет? — заинтересовалась Подзорная.

— Карина Зацепина. Мы с ней со школы. Одноклассницы, — объяснила Маша.

— Всё с тобой ясно, — кивнула Валя. — Она, кстати тоже здесь. Полную фуру «керосина» привезла. Ну и закусона до кучи. Устроим крутейший банкетец, а? Кстати, Родина — мой. Ты ему глазки не строй, договорились?

Маша пристально посмотрела на трубу Трубу:

— Ты меня вообще за кого держишь?

— Да ладно тебе, шучу я, — оттаяла Валентина.

Из коридора донёсся нервный тенор Мамаева:

— Девоньки, ну вы где вообще?

— Идём! — крикнула Труба и добавила уже тише: — Машка, ножницы не забудь. Так, а мои? Ага, вот они.

— Мы что, вместе будем ленточку разрезать? — не поняла Маша замысла.

— Ох, Терпилова… Там же два зала. В одном мои чудесные работы, в другом твои дурацкие картинки, — объяснила Труба. — Всё. Готова? Пошли.

Валентину Подзорную, экзальтированную даму бальзаковского возраста, знала вся (около) богемная тусовка. Она, в отличие от нашей героини, была художницей с именем. И очень даже серьёзной. Не только по призванию, но и по профессии. Будучи давным-давно студенткой «Сурика», Труба победила в конкурсе на лучшие иллюстрации к пушкинским «Маленьким трагедиям», после чего на протяжении уже многих лет в заказчиках недостатка не имела.

Иллюстрируя Тургенева, Достоевского и прочих русских классиков, Валя, тем не менее, ужасно и неизвестно почему завидовала Маше Терпиловой, с которой познакомилась всего-то пару лет назад в одном издательстве, куда последняя принесла сляпанную «на коленке» халтурку для брошюрки про кривой позвоночник. Или что-то в этом роде. В ожидании художественного редактора за чашкой кофе дамы завели беседу. И — о, чудо! — нашли общий интерес. Оказывается, и та и другая грешили в свободное время рисованием комиксов. Кроме того, обе были одинокими и… скажем, не совсем юными. В общем, случайное знакомство довольно быстро переросло если не в дружбу, то во вполне приятельские отношения.

Художницы начали изредка навещать друг дружку, обменивались идеями, показывали свои работы, спорили. Даже ругались из-за каких-то мелочей. Валя и познакомила Машу с Мамаевым, который, просмотрев невиданные доселе никем, кроме самой Трубы, плоды её хобби, разглядел острым взглядом истинного ценителя в пока неизвестной рисовальщице Терпиловой редкий дар и талант. Истинный. Да, Родина сразу понял, что работы новой знакомой произведут в определённых кругах настоящий фурор, но предложить немедленно организовать её сольную выставку стало бы поступком крайне неосмотрительным. Антон за долгие годы знакомства во всех подробностях изучил характер Подзорной и прекрасно понимал, что та подобного «проступка», мягко говоря, не одобрит. Ссориться ж Валентиной галеристу совсем не хотелось.

Решив отложить родившуюся идею, чтобы проработать её во всех деталях, Мамаев отобрал из Машиных и Валиных работ наиболее, на его взгляд, удачные и упросил художниц оставить их на время у себя.

Пару месяцев спустя на очередной тусовке в закрытом творческом клубе, Родина как бы невзначай заикнулся Трубе о возможности устроить её персональную выставку, но так как пригодных работ для полной экспозиции маловато, то можно, если Валентина, конечно, не против, её картинки разместить в большом зале, а малый заполнить рисунками Терпиловой. Подзорная, как и ожидал Антон, подвоха не заметила и за предложение уцепилась мёртвой хваткой. Трубе очень польстило, что наконец-то появился настоящий ценитель её «постыдного», как она считала в душе, увлечения. Валя попыталась было убедить Мамаева, что её собственных рисунков хватит на оба зала, но тот хорошо подготовился к разговору и выдвинул весомый аргумент. Мол, на кой ляд показывать всё, когда народу надо только «супер»? И потом, терпиловские комиксы своей простой манерой исполнения лишь выгодно подчеркнут профессионализм самой Валентины. Падкая на лесть Труба согласилась без дальнейших уговоров.

Итак, выставку «Настоящий русский комикс» решили подготовить по возможности тщательно и открыть в ноябре. Причём от Маши — Антон отчего-то страшился её отказа — держали всё в тайне. А то, что запуск проекта осуществили в день рождения нашей героини, оказалось не столь сюрпризом, сколько простым совпадением.