ЦРУ и контроль над разумом

Но Олсон не хотел с ней больше разговаривать. Он затаил свой страх и не говорил ей, что ему кажется, будто кто-то хочет арестовать его. Элис Олсон привыкла к тому, что он не делился с ней секретами. Она понимала, что он работает над проблемами, связанными с ведением биологической войны, но у нее было лишь слабое представление о его работе. Олсон жаловался на болезненные прививки, которые ему постоянно делали[48], почти никогда не принимал ванну дома, поскольку ежедневно мылся в душе при входе в рабочее помещение и при выходе из него. Когда один из сотрудников Форт-Детрика умер от сибирской язвы (это был один из трех несчастных случаев за 27-летнюю историю его работы), он сказал жене, что тот умер от пневмонии.

Элис Олсон никогда не видела здание, в котором работал ее муж. Форт-Детрик был построен по принципу концентрических окружностей: секрет таился в секрете. Чтобы войти во внутреннюю часть сооружения, где располагался SOD, требовался не только высший допуск секретности, но и особое удостоверение о «необходимости доступа к информации». Муж не собирался рассказывать ей, в нарушение государственных правил, о том СВЕРХСЕКРЕТНОМ

эксперименте, который провел с ним Сид Готлиб.

Олсоны провели молчаливый уикенд. В воскресенье они сидели в гостиной на диване, держась за руки, чего давно уже не делали. Как вспоминает Элис Олсон, «это был мрачный ноябрьский день. Стоял такой густой туман, что ничего нельзя было разглядеть на улице. У Фрэнка была ужасная депрессия». Она вспоминает, что в конце концов они уложили детей и отправились в местный кинотеатр. Они посмотрели фильм «Лютер». По ее словам, «это был очень серьезный фильм; не очень-то хорошо смотреть такие фильмы при депрессии».

На следующее утро, в половине восьмого, Олсон появился в офисе своего шефа, подполковника Рувета. Он показался Рувету «взволнованным». Олсон сказал шефу, что хочет уволиться или быть уволенным. Ошеломленный Рувет стал убеждать Олсона, что его поведение на совещании было «безупречным».

Казалось, Олсон успокоился. Он согласился остаться и провел весь день за обычной работой. Вечер в доме Олсонов прошел спокойно, они планировали устроить в следующую субботу прощальную вечеринку уезжавшему коллеге.

Когда во вторник утром Рувет прибыл в офис, его ожидал там возбужденный Олсон. Он сказал, что сомневается в своей компетентности. Он сожалел о том, что демобилизовался из армии во время войны из-за язвы, говорил, что не может выполнять свою работу. После часовой беседы Рувет решил, что Олсону требуется «помощь психиатра». Рувет, по-видимому, догадывался, что причиной состояния Олсона было в первую очередь вмешательство ЦРУ, поэтому вместо того, чтобы отправить его в госпиталь, предложил заместителю Готлиба Роберту Лэшбруку организовать для Олсона консультацию психиатра.

Наскоро посовещавшись, Лэшбрук и Готлиб решили послать Олсона в Нью-Йорк к д-ру Гарольду Абрамсону. Абрамсон не считал себя психиатром и не имел соответствующей квалификации. Он был иммунологом и аллергологом, интересующимся проблемами разума. Готлиб выбрал его по той причине, что у Абрамсона был сверхсекретный допуск ЦРУ и он в течение нескольких лет работал с ЛСД по контракту, заключенному с управлением. Очевидно, что Готлиб защищал собственную бюрократическую позицию, препятствуя тому, чтобы люди, не являвшиеся сотрудниками TSS, узнали о его поступке. Нарушив приказ, по которому для применения ЛСД требовалось разрешение вышестоящего начальства, Готлиб продолжал нарушать и другие принятые в ЦРУ правила. При возникновении опасной для ЦРУ ситуации, которая могла повлечь за собой разглашение секретных данных, следовало немедленно обратиться в Управление безопасности. При решении проблем, связанных со здоровьем, в распоряжении медицинского отдела при ЦРУ имелся длинный список врачей (в том числе и психиатров) со сверхсекретным допуском. К ним можно было обратиться за помощью.

В отношении Фрэнка Олсона у Готлиба были другие планы. И обеспокоенный биохимик из SOD отправился в Нью-Йорк в сопровождении Рувета и Лэшбрука.

Олсон то чувствовал себя лучше, то все глубже погружался в состояние депрессии, ощущая нарастающее чувство вины. Его стали преследовать мысли, что по приказу ЦРУ ему вводят в кофе стимуляторы типа бензедрина, чтобы не давать ему уснуть; что именно ЦРУ собирается арестовать его. В тот день

Абрамсон увидел Олсона в своем офисе. В половине одиннадцатого вечера он посетил Олсона в номере гостиницы, принеся с собой бутылки с бурбоном и нембуталом — необычное сочетание при лечении больного с симптомами Олсона.