Цвет абрикоса

Видя, что она охвачена безудержной страстью, Юэшэн позволил ей самой ласкать его. Ичжи нежно касалась его и ласкала раскачивающимися в воздухе грудями, она прикасалась к нему бедрами, ложилась животом и спиной, получая невыразимое наслаждение. Студент застыл в неподвижности, опасаясь разрушить это несказанное удовольствие. Но вот он сделал движение - Ичжи повторила его, и тогда он будто сотрясся. Дрожа, он вошел в нее, и уже через четверть часа она едва что-либо соображала. Она будто погрузилась в глубины подземного мрака. Сидя на ней, студент то удлинял удилище, то сокращал, не давая ей передохнуть. Ичжи размякла и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Она издавала какие-то неясные звуки, клубы иссиня-черных волос разметались по изголовью, высыпались золотые шпильки. Она была безвольна и недвижна, ибо силы покинули ее. Женская влага текла из лона нескончаемой струйкой. В конце концов студент спустил удила и растреножил коня В тот миг он был прекрасен. Он походил на воина, снимающего с себя снаряжение. Он спустился с кровати и еще раз прошелся по своей рати, понемножку потыкав в каждую пикой, а потом стреножил коня и, преклонив голову к изголовью, заснул благодатным сном.

Во сне ему виделась благородная Чжэньнян, и он вдыхал ни с чем не сравнимый ее аромат, дивные брови Юйнян и резкое своеобразие худенького тела Жолань, даже во сне его влекла распутная страсть Паньпань, бездонное и благодатное чрево Мю десятой, и он любовался узкими, точно только что народившийся месяц, глазами Аймэй. Рядом с ним его жены походили на цветы абрикоса, расцветшие на одной ветке, которая наполняет комнату дивным и тонким очарованием весны.

Когда на следующее утро студент пробудился, солнце поднялось над горизонтом уже на три шеста. Двенадцать жен студента разом поднялись, надели платья, натянули юбки, выбелили лица и тонко наложили румяна, расчесали волосы и уложили их наподобие клубящихся туч.

Студент вышел из дому и вдруг почувствовал, что дух в нем ослаб. Сознание его помутилось, и он в тот же миг повалился на землю. И вот, уже как бы мертвому или охваченному предсмертным сном, видится ему, будто идет он куда-то за городскую стену, где встречают его два облаченных в темные одежды отрока-даоса, которые, улыбаясь, говорят ему:

"В самый раз пришли. Наставник послал нас, младших братьев, пригласить вас посетить его обитель".

Студент заколебался - не мерещится ли, спросил:

"Что вы за люди?"

Те не ответили. Ведомый двумя отроками, он пошел к горе. Увидал крутые отроги и обрывистые теснины, иссохшие тополя и вечнозеленые сосны и, поглядев на вершину, усомнился, есть ли на ту гору дорога. Но скоро заметил у подножия едва заметную тропинку, что, прихотливо извиваясь, вела вверх. Путники пошли по ней и скоро по хребту добрались до отвесной вершины. На самой вершине заметили лесок зеленеющих ив и алеющие купы цветов. И через полчаса вышли к поляне, посреди которой увидели хижину отшельника. Пред хижиной журчал ручей, деревья и кустарники отбрасывали густую тень, даруя прохладу. Щебетали птицы, и беззвучно падали лепестки цветов, устилая землю густым алым ковром. Студент понял, что он попал в иной мир. Отроки вошли в хижину, и через какое-то время в дверях ее появился старец с посохом в руке. Улыбнулся студенту и сказал: "Уж и не знаю, сколько лет минуло с того дня, как расстался с вами!"

И с этими словами он повел студента в хижину, а потом вывел в сад, что прилепился на склоне горы. Студент заглянул вниз - клубятся под ногами облака, шапками висят на вершинах гор снега, а здесь на поляне царит весна и в полном цвету десять абрикосовых деревьев пылают алыми лепестками. Меж них выбивался из-под земли ручей, который питал влагой все десять деревьев. Неподалеку, шагах в десяти, через него был перекинут небольшой мостик, а еще поодаль зиял вход в пещеру. Старец прошел по мостику и направился к пещере. Он раздвинул каменные врата пещеры, и студент заглянул внутрь: увидал каменную лежанку, каменный экран, курильницу с дымящимся курением, книги и живописные свитки. Все лежало на своих местах, и ничего не было забыто. "Похоже, это обитель бессмертных", - подумал он. Гость и хозяин присели.