Цвет надежды

— Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас сделал, и что тебя ожидает в скором времени? — Люциус Малфой шипел не хуже своего повелителя. — У Темного Лорда были планы на этот вечер, касающиеся Нарциссы.

— Я имею меньше прав на время моей матери, чем Темный Лорд?

Звук, похожий на удар хлыста, рассек комнату. Гермиона чуть не вскрикнула. Кто бы мог подумать, что Люциус Малфой будет вразумлять сына такими маггловскими способами. Его правая рука резко наотмашь ударила юношу по лицу: раз и другой.

«Для симметрии», — глупо подумала оцепеневшая Гермиона.

— Ты не имеешь никаких прав. Вообще. И чем скорее ты это поймешь, тем будет лучше. Для всех.

Гермионе послышался какой-то скрытый смысл в его последних словах.

Драко Малфой не ответил. Он вообще даже не пошевелился, если не считать инерционного движения от ударов. Он был похож на статую какого-то мятежного ангела. Все в нем выражало протест: расправленные плечи, вскинутый подбородок, взгляд.

«Ох, — подумала Гермиона, — да на меня он смотрел, можно сказать, с любовью». Сейчас во взгляде было что-то такое. Странно, его явно ждало наказание, и оно вряд ли заключалось в запрете есть конфеты в течение трех дней, но, глядя на этого парня, Гермиона ни за что бы не сказала, что тот напуган. Люциус, видимо, пришел к тому же выводу. Медленно подойдя к двери, он обернулся.

— Неужели, ты совсем не боишься боли?

Это был риторический вопрос. Было видно, что в жизни Люциуса Эдгара Малфоя не так много вещей, недоступных пониманию, и эта была, пожалуй, самая главная. Не дожидаясь ответа, он вышел.

Закрыв дверь, Малфой прислонился лбом к ее поверхности и замер. Гермиона стояла в шкафу и понятия не имела, что ей делать. До смерти хотелось вылезти, потому что ее уже просто тошнило от шмоток Малфоя, но с другой стороны, что-то ей подсказывало, что сейчас Малфоя лучше не трогать, хотя…

«Мы же пока сможем вернуться в подземелье», — произнес голос.

Гермиона резко распахнула дверцу шкафа, из-за прихоти этого ублюдка они сейчас опять будут мучить Гарри! С мамочкой ему захотелось побыть! Гермиона была вне себя от ярости. Так часто бывает. Опасность миновала, и Драко Малфой из единственного знакомого, а потому самого близкого человека в этой комнате, снова превратился в ненавистного старосту Слизерина.

— Малфой, из-за тебя…

Он вздрогнул и резко обернулся на голос.

«Он забыл про меня!» — Гермиона не могла в это поверить. Она чуть с ума не сошла от страха за эти несколько минут. Ей даже на минуту показалось, что он пытается ее спасти, отвлечь их внимание и заставить убраться из комнаты. А он все это время просто не помнил о ее существовании.

Мысли нахлестывались одна на другую, заставляя девушку дрожать от негодования. Большего всего заставляла бушевать даже не мысль о Гарри. Нет! Что-то другое… Просто в тот момент, когда Малфой таким спокойным голосом разговаривал с самым ужасным темным волшебником современности, словно бросая вызов, пусть и не на словах… Но очевидный для всех! В этот миг Гермиона даже забыла, кто перед ней. Он был похож на рыцаря из сказок… Там принцессы всегда сидели в заточении у злых волшебников, а храбрые рыцари их спасали. Как выяснилось, в смелости Малфою действительно не откажешь, вот только спасал он совсем не принцессу. И вообще, с его идиотскими манерами и воспитанием, его рыцарем и под империо не назовешь. Гад!

— Грейнджер, — почти шепотом проговорил несостоявшийся рыцарь. Гермиона встретилась с ним взглядом, и гневная тирада вылетела из головы. Она поняла, что за этим последует оскорбление: хорошо, если словом, а то как бы не действием. Но замерла она не по этому.

Ей вдруг стала понятна одна вещь. При всем ее шестилетнем наблюдении за Драко Малфоем, только сейчас она со всей очевидностью поняла: он — просто человек. И беседа с гостями не прошла для него бесследно. След был даже не в виде рассеченной губы и покраснения на скуле (по-видимому, руку Люциуса украшал перстень или печатка). Нет! Он выглядел, как человек, пробежавший стометровку. Его неровное дыхание заставляло грудь резко подниматься и опадать. И лицо его было еще бледнее, чем обычно.

— Малфой, у тебя кровь идет, — сообщила ему очевидную вещь Гермиона.

— Если ты когда-нибудь выберешься из этого дома живой, в чем лично я сомневаюсь, ты не то что этот день, ты свое имя забудешь, — зло пообещал Малфой.

Гермиона от такой наглости аж задохнулась.

— Я не по своей воле нахожусь в этом чертовом доме, — начала распаляться она.

— А по чьей же, интересно? — недобро улыбаясь, поинтересовался Малфой.

— По воле твоего садиста-папочки, который из тебя сделал неизвестно кого, а теперь еще…

Договорить было не суждено. Малфой сделал шаг вперед и больно схватил ее за руку чуть повыше локтя. Гермиона подумала, что если попадет в школу, наверняка будет щеголять новеньким гипсом. Заодно можно будет огреть им Малфоя.

— Ты плохо понимаешь хорошее обращение? — чуть слышно поинтересовался Малфой.

— Отпусти! Ты делаешь мне больно.

Малфой зло рассмеялся и резко оттолкнул девушку от себя. Потеряв равновесие, она упала на кровать.