Цвет нашей интеллигенции 19-го века. Буквы «Р, С»

Багратион пишет Барклаю 11 августа из Выдры:– " Я не могу согласиться с причинами, которые заставили вас переменить диспозиции. Одни слухи не должны служить основанием к перемене операций, в которых всякая минута дорога, особливо по нынешним обстоятельствам. Если мы всегда будем думать, что фланги наши в опасности, то мы нигде не найдем удобной позиции, тем более, что неприятель, нуждается в продовольствии и имея также в виду занять нас своими движениями всюду рассылает партии и тогда только с намерением идёт вперёд, когда мы, быв обманутыми его движениями, очистим ему дорогу. Таким образом, он дошел до Смоленска, а теперь мы ему оставляем все способы идти дальше". Барклай, убедившись в отсутствии значительных сил противника в районе Поречье перебрасывает свою армию в район Шаломец и Ковалевца. 14 августа 1-я армия выступила и расположилась при деревнях Волоковой и Гавриках, 2-я армия – при Надве-Катань. В тот же день оба командарма получили известие о на- падении значительными силами противника на отряд Неверовского в Красном. В ночь со 14-го на 15 оба командарма получают сведения о сражении в Красном. Но они не знали, что эти действия почти всей армии Наполеона и поэтому ограничились отправкой только корпуса Раевского на помощь отряду Неверовского из состава 2-ой армии, находившийся в 12 верстах от Смоленска при марше армии в Надву. Только к вечеру 16 августа обе армии подошли к северным окраинам Смоленска.

Следующим боевым этапом генерала Раевского – знаменитое Бородинское сражение. Описывать сражение я не буду. Покажу на карте только расположение противоборствующих сторон и нанесение линий основных ударов.

Вот, что пишет господин Вл. Михневич в своём скромном по размеру труде «Наши знакомые» – «Регель Э.Л. – счастливец, которому не нужно было бы платить возвышенной паспортной пошлины (если бы она осуществилась) для мечтательных путешествий « dahin, dahin, wo die Zitronen bluhen!» (туда, туда, где цветут лимоны) Благословенный Эдем, где цветут и цитроны, и апельсины и всякие плоды земные, чуть ли не включительно до небесных миндалей, расположен к услугам г. Регеля на берегах… не Тигра и Евфрата, а скромной речки Карповки, в пределах злачного Аптекорского острова. Это – ботанический сад, управляемый и культивируемый г. Регелем с чувством, толком и усердием, заслуживающим всяческого уважения. Посетители садовых выставок знают, какие почти противоестественные растительные кунстштюки (редкие экспонаты Кунсткамеры) производит господин Регель, как садовод, но он, кроме того, известен и как ученый ботаник, автор многих сочинений («Русская дендрология», «Русская помология» и др.)».

«Влюбляются люди в женщин, в золото, в славу, в науку, а вот г. Ровинский без памяти влюбился в старую гравюру, притом чем старее она—тем ему любезнее, притом питает он такую пламенную и постоянную нежность к предмету своей страсти, с которою может сравниться разве только любовь Ромео к Джульетте. Он истратил десятки тысяч на предмет своей пассии, собрал с большим знанием и вкусом огромные коллекции редких старинных гравюр всевозможных школ и времен, всецело отдался их учено-художественному смакованию и к наиболее дорогим и редким из них питает такую ревнивую, страстную привязанность, что, говорят, ни на минуту с ними не расстаётся. Слабость невинная и даже почтенная, тем более, что г. Ровинский с истинно ученым бескорыстием делится своими сокровищами с образованной публикой и, с этой целью, обогатил нашу литературу целым рядом замечательных и прекрасных изданий, каковы, напр.: «История русских школ иконописания до конца XVII в.», «Русские граверы и их произведения», «Портреты московских государей», «Н. И. Уткин и его произведения», «Русские народные картины», и мн. др.». Вл. Михневич, «Наши знакомые».

«Господин Родиславский несомненно знаменит, да еще, кроме лавров, получает за свою знаменитость весьма солидный дивиденд разменной монетой Остается объяснить этот секрет разве только тем, что г. Родиславскому, во-первых, бабка наворожила счастье на роду, а, во-вторых, что ему первому пришла в голову счастливая идея основать общество русских драматургов, и он, в качестве его учредителя, стал распоряжаться его судьбами, как бессменный секретарь общества и агент по сборам гонорара за пьесы членов-драматургов. Местечко это оказалось и довольно хлебным, благодаря процентам по сборам за агентуру, и очень благодарным в отношении приобретения почета и славы – славы какого-то генерал – интенданта от драматургии». Вл. Михневич, «Наши знакомые».

Сравнение с французской писательницей Жорж Санд (Занд) вызвано не только тем, что они обе были писательницы, но и лёгкими, свободными от предрассудков своими отношениями с представителями мужского пола. Пока муж А.Ф. Ростопчин, сын знаменитого по событиям 1812 года генерал-губернатора Москвы – о нём речь пойдёт в следующем очерке, проматывал семейное финансовое достояние в России, графиня Ростопчина увлекалась красавцами в Европе. И имела трёх внебрачных детей, записанных на чужие фамилии при рождении.