Цвета счастья (СИ)

- Виллу заказывала моя помощница, но помнишь, мы тогда были в жестких контрах с партнерами по руднику, опасались всего и вся, поэтому перед нашим приездом в Марокко на побережье ездили ребята Панкова, проверяли, он меня сам уверял, что так будет спокойнее и надежнее. Но, Панков, не верю, он знал отца, меня самого еще мальчишкой.

- Ладно, подожди делать выводы, - Кате было жаль Сергея, уж она-то прекрасно знала, как больно разочаровываться. – А Питер? – продолжила она.

- Питер, мы прилетели одним днем, потом собирались на Адриатику, ты загулялась по городу, я не мог тебе дозвониться. Пробыл в Смольном почти до семи, и оказалось, что придется встречаться еще и завтра, позвонил в офис, просил забронировать номер, были какие-то помехи на линии, потом перезвонил Панков, я знал, что он тоже в Питере, не помню даже, зачем он звонил, я сказал, что задерживаюсь, а он ответил, что сейчас в «Талионе» и зарезервирует нам номер, - Сергей выпалил все это на одном дыхании и устало откинулся на подушки – еще одно предательство, но уж лучше ложь надежного работника, чем любимой женщины.

- Ох, - Катя неловко пошевелилась и постаралась сдержать вздох.

- Что, что такое? – всполошился Сергей, как же страшно быть будущим отцом.

- Ничего, успокойся, - она ласково коснулась ладонью его лица, - Бывает!

- Боже мой, Катя, что?

- Да ничего страшного, - она улыбалась, нежно и немного снисходительно, как улыбаются только женщины в ожидании чуда. – Ну и что мы будем делать со всей этой информацией? – Катя мгновенно переходила от сентиментальных эмоций к жесткой собранности, и Сергей вспомнил, какой он увидел ее тогда в зале суда: холодный, властный голос разрезал тишину, и только в глубине глаз пряталось волнение и едва различимый страх.

- Что делать? Завтра же разберусь с Панковым, он уже должен вернуться из ЮАР.

- Сегодня! – одно слово сказала Катя, но ее глаза опасно сверкнули.

- Нет, Катя, тебе надо отдохнуть, - пытался настаивать Сергей.

- Мне надо посмотреть в глаза человека, который хотел перечеркнуть всю мою жизнь.

Звонок пронзительной трелью разорвал ночную тишину, Сергей рассерженно вздрогнул – у Панкова были ключи от всех дверей, от шлагбаума на въезде, от ворот, и этот звонок был лишь данью вежливости. Он нехотя отстранился от Кати и направился к двери, Сергей даже не мог сказать, сколько времени они просидели в обнимку на диване в гостиной после телефонного разговора с Панковым, не говоря ни слова, просто касаясь друг друга.

Едва войдя в дом, мужчина понял - что-то произошло, он гнал от себя мысли о том, что Сергею стало известно абсолютно все, и мечтал о том, чтобы так и было.

Не говоря ни слова, Сергей захлопнул дверь и махнул рукой в сторону гостиной, Панков сделал несколько неуклюжих скованных шагов и увидел Катю – она сидела на диване, закутавшись в клетчатый плед, но ее лицо не вязалось с уютным домашним обликом, девушка была собранна и прожигала его насквозь ледяным взглядом.

- Ну что ж, они, по крайней мере, вместе, - устало подумал Панков и сел напротив, - Нечего скрывать и ни к чему, да и не скроешь уже, - где-то глубоко в душе он был рад, что правда открылась, и можно было перестать юлить, ждать вопросов, ждать и бояться. – И разве он сам не толкнул Сергея к этому своими словами о том, что нужно срочно ехать в Самару.

- Мы вас слушаем, Вадим Викторович, - мрачно начал Сергей, а Панков некстати вспомнил, как в далекие восьмидесятые он, молодой офицер КГБ, провожал в элитную московскую школу нескладного подростка Сережу Дорофеева, который говорил по-русски с жутким акцентом и, словно невзначай, жаловался Панкову на то, что его не принимают в классе. – Вадим Викторович, - громко и с осуждением сказал Сергей и протянул Панкову злополучный конверт.

- Что тут сказать, - тихо произнес Панков и сжал в побелевших пальцах конверт.

- Ну уж скажите что-нибудь!- со злостью и укоризной бросила Катя.

- На снимках вы с Сергеем Георгиевичем, это очевидно, - Кате хотелось кричать, что очевидным это стало несколько минут назад, а месяцы до этого Сергей страдал от мысли, что его предала любимая женщина, а она сама сходила с ума в отчаянии, не понимая, как любовь и страсть в один миг могли превратиться в горстку пепла, в ничто. – Фото мы сделали в Марокко и в Питере в «Талионе». С гостиницей вообще повезло – вы решили остаться в последний момент, я один был в отеле и под видом проверки номера поставил камеры, - Панков говорил, обращаясь исключительно к Кате – так ему было легче. – Ну а потом смонтировал фото, ерунда, вставил чужое тело, лицо Докучаева, и дело с концом, - он говорил тихим, монотонным голосом и до Кати словно сквозь пелену доходил смысл слов: сфотографировал, смонтировал, положил в деловую переписку Сергея, потом подтвердил, что снимки настоящие, не монтаж. Десяток слов, несколько не слишком сложных действий – почти сломанная жизнь в результате, не жизнь – жизни, ее, Сергея, Лизы, неродившихся малышей…