Цветение

Лаура надела нежно-голубое платье, напоминающее всплеск теплых волн. В волосах ее сотней капель блестел жемчуг. Лаура шла под руку с Суви. Лаура улыбалась, с беспокойством ощущая, как подруга дрожит.

Суви надела очень простое, но милое черное платье. Она хотела не выделяться. Но вдруг в ее волосах появились бутоны роз и ромашек. Суви сразу нашла причину. Стоя у инструментов, ей улыбались Антея и Дафна. Суви ответила им искренней улыбкой.

— Я столько раз хотела ускорить приближение этого дня, а теперь я здесь стою… и ох, Суви, — Лаура крепко обняла Суви, — обещай мне, что, попрощавшись с Академией, мы не расстанемся!

— Конечно, — Суви нежно поцеловала Лауру в лоб, окинула взглядом танцующих Прию и Давида, Инну и Адара, они смеялись, не сводя друг с друга глаз, — вы все мои близкие люди, как я могу забыть о вас?

Суви осталась одна. Она не отказывала тем, кто приглашал ее на танец. Лишь, закрывая на миг глаза, представала, что это были теплые руки Адама и это он стоял перед ней. Он бы щекотал волчьим дыханием и тихо так, чуть заметно, смеялся.

Когда все учителя произнесли речи, и сам Винцент Вальден вручил ученикам их дипломы, те, кто еще не плакал, разрыдались. Теперь они окончательно покидали стены Академии. Суви, принимая диплом, одарила директора многозначительным взглядом. Его последние слова не выходили из головы, но заговорить об этом Суви не решалась.

— Я рад был быть вашим директором, — сказал профессор, он посмотрел на Суви и растерянно улыбнулся, точно не зная, как реагировать, — мне жаль, что не все дошли до конца. Мы будем помнить Адама Хьюза. — На потолке звезды выстроились в портрете Адама. У Суви ноги наполнились ватой, — те, кто знал Адама, те, кто видел, те, кто проходил мимо…

Дальше Суви не слушала директора. Она выбежала на улицу, где свежий сырой воздух, с зависшей моросью, немного привел ее в чувства. Суви прижалась к вышедшей следом Лауре, пряча красное от слез лицо.

— Я хотела простоять до конца, но…

— Я знаю, — прошептала Лаура, чуть покачиваясь, — я понимаю.

Скоро к ним вышли Давид, Прия и Инна. Они стояли, слушая долетающую музыку и пение сверчков. Суви повернула голову, смотря, как луна отражается в глазах Прии. Такая далекая и одинокая луна.

Суви крепче прижалась к Лауре.

Глава 17. В розах золото лучей

1431 год.

Адалину вели на костер. Ей исполнилось всего девятнадцать, а мир лишь вступил в пятнадцатый век. Но кого это могло волновать? С перевязанными руками, босиком по первому снегу, ведьма шла вперед. На казнь ее вели двое. Они сжимали руки Адалины до синяков на коже, но боялись взглянуть в ее пронзительные глаза.

Холодный ветер трепал огненные волосы ведьмы. Когда кудри закрывали лицо, гордая ухмылка искажалась усталостью и страхом. Но серые глаза призывно горели.

— Не думал, что доживу до сожжения ведьмы. Я привык, что просто отправляют на работы. — Заметил один из палачей.

— Показательно, — зевнув, ответил другой.

Точно Адалины и не было рядом.

Адалину привязали к столбу. Хворост под ее промерзшими ногами был сырым и долго не хотел разжигаться. Но недовольный гул толпы подгонял его.

Советник по допросу свидетелей отвернулся, чтобы не видеть ведьму. Он знал, что она не виновна, что Адалина одна из лучших людей в деревне. И что это она, не испугавшись, вернула к жизни целый лес.

— Ради чего все это, магистр? — спрашивала Адалина каждый раз, когда тот приходил к камере.

— Вы — настоящая ведьма, вас ненавидят пуще прежнего! — Лоренц Форст повернул голову, проверяя, есть ли кто рядом, — дорогая Адалина, вы же можете сбежать!

— Могу? Может, я и попалась, только чтобы ко мне хоть кто-то так уважительно обращался, — хотя Адалина и ядовито смеялась, в ее голосе сквозила искренность. Светлые глаза отразили печаль.

Советник присел рядом. Он взял ведьму за грязные руки. Они оказались так холодны, что магистр вздрогнул, но не выпустил их.

— Я видел, как вы воскресили лес. Этими руками. Вам ничего не стоит уничтожить тюрьму, пробив под землей пару зернышек. Или призвав те старые терновники за стеной. — Советник говорил еле слышно, точно боялся своих же слов.

— Я дала обещание лесу, — прошептала Адалина, — я сделала это ради животных, чтобы они вернулись домой. Лес, лес погубили люди. — Адалина сделалась очень серьезной, — обещайте и мне, — она положила руку к его груди и чуть надавила, — обещайте, Лоренц, позаботиться о моей дочери. А о лесе мой дух позаботится сам.

— Я знаю это заклятье, — Лоренц убрал ее руку с груди и поцеловал, чуть замерев, — я и без этого обещаю вам. Я позабочусь о вашей дочери. Я приведу ее как незаконнорожденную наследницу. И расскажу ей о вас. Даже оставлю это смешное имя и дам фамилию в вашу честь — Нельке Адельхейд.

— Красиво, — безмятежно улыбнулась Адалина, точно ее не ждал костер.

Адалина повращалась со своим фамильяром, пришедшем в форме змеи, и только тогда была готова сгореть.