Цветок папоротника

– Может и не понравится, – вздохнула девушка, – бранит барон госпожу, что наследника ему родить не может. А нам жалко ее. Добрая она и рачительная. Прежде то слуги кое-как жили. Болели часто. А теперь все в замке работать хотят.

– А ты как тут оказалась? – Сэм вдруг сообразил, что девушка слишком правильно говорит для простой деревенской девки, да и внешне привлекательна. Конечно, в купальни девиц брали не за ум, а за горячее тело, но все ж не в каждом замке служанки такие толковые.

– Да тебе не интересно будет, – криво усмехнулась она, отжимая плетенку.

– А ты расскажи, – подначил ее Лайн с улыбкой.

– Да что говорить, я обозной девкой была. При обозе родилась и выросла, там и замуж вышла. А как муж погиб…

Лайн качнул головой. Он всякого в жизни повидал. И помнил ту страшную пустоту, которая образовалась в его душе, после взрыва. От бутылки его тогда удержать не могли. Потом уж капрал в бочку с ледяной водой помакал, да объяснил парой тумаков, что жизнь со службой не кончается. А этой довольно миловидной женщине никто видно помочь не сумел.

– А в замке то ты как очутилась? – сделал он большие глаза, делая вид, что пропустил мимо ушей ее признание.

– Да так же, с обозом. Барон притащил домой добычу, и три дня пировал. Я приболела меня и бросили, даже мешок мой не отдали. Баронесса меня нашла под лавкой, вылечила и к делу приставила.

– Не жалеешь? – Сэм знал, что служанки в купальнях гостей ублажали, и потому редко замуж выходили.

– Здесь лучше, – убежденно ответила она, выполаскивая плетенку и протягивая ему мыло, чтобы сам помыл голову. – Госпожа следит за здоровьем и чистотой, не принуждает. Обещала мне потом мужа найти, если захочу. В деревне меня бы навозом закидали, в обозе уже бы умерла не от простуды, так от срамной болезни. А я, – тут девица криво усмехнулась, – не поверишь, жить хочу. Пусть и так.

Мойщица обозначила одним жестом свой довольно откровенный наряд, и Лайн стыдливо потупился. Ему и самому случалось сидеть в канаве, выполняя задание или мерзнуть на крыше, улавливая разговоры за приоткрытым окном. Но всегда была надежда, что он вернется в теплую казарму, поест горячей похлебки и выспится на жестком топчане. Это немало в том мире, где приходится выживать.

Больше они не разговаривали. Мужчина закончил мытье, завернулся в потертую простыню, кинул грязную одежду в корзину для прачек, а потом натянув чистое, вернулся в комнату для слуг, чтобы отдохнуть и подумать.

Глава 6

Ужин в замке Грейнж был самой важной трапезой дня. На закате запирались ворота, сменялись стражники, мастера заканчивали трудовой день, и слуги накрывали длинные столы, расставляя миски с чищенной репой и морковью. Коркодэйла усадили рядом с другими стражниками, но ближе к двери. Лайну достался стол для слуг и тоже рядом с мальчишками – подмастерьями. Оба новичка отнеслись к этому спокойно – такие правила водились в каждом замке и даже в каждом большом доме.

Дальше все было по чину: вышел хлебник, утвердил большую ковригу на столе перед бароном, и тот привычно нарезал хлеб на толстые ломти, посолил из стоящей перед ним серебряной солонки, и раздал ближним. Соль была дорога, и внимательно наблюдающие за хозяином замка новички заметили сколько белых крупинок было высыпано на каждый кусок.

Барон щедро оделил весь «верхний» стол, а остатки хлеба распределял хлебник, повинуясь малозаметным жестам баронессы. Коркодэйл одобрительно кивнул, заметив, что по щедрому ломтю получили все десятники, и мастера. Остатки хлеба сложили в корзину и унесли. Все слуги и новички получили более простые лепешки, щедро сдобренные чесноком и семенами лука.

Получив это деревенское лакомство Лайн только хмыкнул. Леди Вероника искусно блюла старинные правила, не забывая щедро кормить своих людей. Пресные лепешки были жесткими, быстро сохли, да и пеклись обычно на капустных листьях, оставшихся после выпечки хлеба и потому имели обгоревшую корочку. В замке Грейнж лепешки пекли на закваске, сдабривали тесто пряными травами, да еще и смазывали готовые кружки теста душистым льняным маслом. Так что те, кто получал лепешку вместо ломтя хлеба не чувствовали себя особенно обделенными.

Вслед за лепешками принесли миски с похлебкой, и новый стражник оценил густое хлебово из жареного сала, свежей зелени и крупы. Мяса подавали немного, и только на «верхний» стол. Но весной никто и не охотился, доедали остатки копченостей и солонины. Зато щедро подали речную рыбу и сыр. Мужчины охотно пили разбавленное горячей водой вино, женщины предпочитали травяной взвар. Все просто, без изысков, но Дэвлин примерно представлял, сколько нужно ресурсов, чтобы ежедневно кормить сотню человек даже самой простой едой, а в замке Грейнж проживало даже больше и треть из них была воинами.

Лайн тоже следил за трапезой, но не только. Иногда он осторожно бросал взоры на юную девушку, сидящую рядом с баронессой. Они были похожи, но леди Вероника выглядела серьезной и озабоченной, а вот юная Виолетта смотрелась как хрупкий цветок, который Самюэлю хотелось укрыть от всех невзгод.