Цветок пустыни

– Ты чудо, – сказал он, пожирая ее глазами, – но именно поэтому и еще потому, что ты – женщина моих грез, которая, как я думал, существует только в моих мечтах, я не могу погубить тебя! Вот почему, любовь моя, ты должна меня забыть!

– А ты? Ты сможешь… забыть?

– Я попытаюсь, – ответил он, не отрывая от нее горящего взгляда. – Бог свидетель, я попытаюсь!

Он вновь поцеловал ее ладони, обжигая их яростным, страстным поцелуем, вызывая в девушке ответное неистовое чувство, горячей волной поднявшееся из самой глубины ее тела. Сейчас она хотела только одного – чтобы его губы приникли к ее губам, а там будь что будет!

Она уже сделала было движение к нему навстречу, но он выпустил ее руки и, резко развернувшись, стремительно вышел из шатра в ночь, так ни разу и не обернувшись.

Вита застыла на месте, словно соляной столб. Она знала: бежать за ним бесполезно. Это был конец. Конец ее любви и всем надеждам.

Она еще долго стояла, глядя на звездное черное небо, чувствуя, как истекает кровью ее разбитое сердце.

А затем, словно раненое животное, стремящееся спрятаться в свою нору, девушка добрела до своей половины шатра и упала на постель.

Вита лежала, уткнувшись лицом в подушку, не раздеваясь, даже не шевелясь, чувствуя себя такой несчастной и безутешной, что вынести это, казалось, было просто невозможно.

Она не плакала – она была уже где-то за пределами того отчаяния, которое еще может пролиться слезами.

Она просто знала, что перед ней – пугающее пространство, мир – огромный, пустой, безрадостный, что у нее никогда не хватит мужества встретиться со своим будущим.

– Господи, как я теперь буду жить? – прошептала она в подушку.

А затем мучительно медленно и тяжело пришли слезы.

* * *

А в трех часах езды другая женщина лежала без сна, глядя в черную тьму своего шатра.

Джейн Дигби эль-Мезраб получила письмо от Виты вскоре после восхода солнца.

Ей сообщили, что какой-то одинокий всадник подскакал к лагерю, отдал письмо первому человеку, которого встретил, а затем так же быстро умчался на запад.

Письмо попало в руки Джейн вскоре после того, как она проводила своего мужа, шейха Меджула, который вместе с дюжиной своих соплеменников отправился в пустыню поохотиться – частично для развлечения, частично из необходимости.

Куропатки, перепелки, газели, а если повезет, то и дикий кабан были бы весьма кстати, чтобы пополнить мясные запасы.

В то же время орлы унесли несколько недавно родившихся ягнят – явно, чтобы кормить своих птенцов. Поэтому было решено найти и разрушить гнезда этих крылатых разбойников.

Обычно, когда Меджул отправлялся на охоту, Джейн его сопровождала. Однако на этот раз она решила остаться в лагере, так как довольно сильно простудилась и теперь мучилась от головной боли и других неприятных последствий этой болезни.

Когда она все еще очень внимательно читала письмо от Виты, ловя себя на мысли, что едва верит тому, что там написано, ей вручили еще одно письмо – на этот раз из Дамаска.

Письмо было написано Изабель Бертон, и чувствовалось, что ее подруга находилась почти на грани отчаяния.

В письме объяснялось, как к ней приехала Вита Эшфорд из Англии просить помощи в поисках своей кузины и как Изабель Бертон наняла для нее Юсуфа, чтобы тот помог ей найти их лагерь в пустыне.

И только уже после отъезда девушки этот самый Юсуф прибыл в дом к Бертонам и сообщил, что его задержали люди шейха Шаалана эль-Хассейна и что повел караван Виты человек из племени Мезраб, печально известный тем, что готов на любое предательство за деньги.

Далее Изабель Бертон писала:

«Я не могу описать, как все это меня расстроило и как я сожалею, что Ваша милая кузина оказалась в такой затруднительной ситуации.

Она так молода и так хороша собой, что трудно представить себе ее в руках этого негодяя.

Она сказала мне, что Ваше семейство находит ее очень похожей на Вас, и это действительно так, можете мне поверить, моя дорогая Джейн! Она действительно очень красива, это просто Ваша копия, когда Вам было восемнадцать.

Я могу только надеяться, что Вы и Ваш муж каким-то образом сумеете спасти бедную девушку из этой ужасной ситуации, в которой она оказалась. Я же, со своей стороны, могу Вас заверить, что буду молиться, чтобы Ваша милая кузина как можно быстрее в целости и сохранности добралась до Вас».

«Моя живая копия в юности!»