Цветок среди кирпичей

Включить? Хотя, почему бы и нет? Настраивать телефон и загружать приложения пришлось с помощью Стаса, который все ей объяснял по телефону. До этого сенсорного телефона у нее не было. Да Люба и считала, что он ей и не нужен. Все равно общаться было не с кем. Теперь же она общалась со Стасом. Смски, звонки. Это была свежая струя в ее больничном заточение. Разговоры не о чем и такие важные. Он ее веселил. Заставлял ждать каждое новое сообщение. Они обсуждали книги. Мечты фильмы. Иногда спорили, но чаще смеялись. Это было легкое общение, флирт, который заставлял сердце биться и надеяться.

Любовь пришла как-то неожиданно. Без спроса. Хотя Люба и до этого чувствовала влечение к Стасу. Сейчас оно только усилилось, оформилось в что-то понятное и определенное. Люба мечтала. Надеялась. Но в то же время понимала, что это обман. Он обещал завязать, но опять влез во что-то плохое. Последний раз. А сколько у него было этих последних разов? Люба догадывалась, что не один раз. И вряд ли этот раз будет таким же последним. А жаль. Она пыталась с ним говорить на эту тему, но Стас быстро переводил разговор. К тому же Люба понимала, что не сможет его переубедить. Нет опыта, знаний. А на желании далеко не уедешь. Да и разве она имеет право мешать жить человеку как он хочет? Нет. Это она почерпнула из разговора соседок по палате, которые обсуждали своих сыновей. Все указывали им как жить, что делать, а те сопротивлялись этому давлению. Матери же искренне не понимали, почему те так себя ведут. Люба хотела им сказать, что их сыновьям уже за двадцать лет. И те, наверное, уже должны иметь свои головы на плечах, но передумала. Все равно ведь не поймут, а ей скажут, чтоб помолчала, пока не вырастит. Странно, что люди порой не видят таких простых вещей. Считают себя чуть ли не богами. Думают о том, как поменять других людей, навязать им свою волю. При этом не понимают, что их мнение может быть неверным.

Об этом она как-то заговорила со Стасом.

— Люди любят считать, что они всегда правы. В этом нет ничего удивительного. — ответил он тихо посмеиваясь. Люба сидела на топчане в коридоре и разговаривала по телефону. Порой в палате находиться было просто невыносимо. Хоть вой. Поэтому она выходила в коридор.

— Но это глупо. Как можно знать, что хорошо для другого человека?

— Знать нельзя, но предполагать можно.

— Все равно. Можно предложить несколько вариантов. Пусть человек сам решает, что ему нужно. Или подвести аккуратно к нужному выбору, но пусть человек считает, что выбор сделал сам.

— Не все читают психологию, малышка. Надо снисходительнее относиться к людям. Учитывать, что у каждого из нас свои интересы. Кто-то решает задачки по физике, кто-то переводит сонеты Шекспира, а кто-то сам стихи пишет. Мы разные. У всех нас разный уровень интеллекта, разные способности и разные цели в жизни. А ты об этом забываешь, думая, что все одинаковые, как ты. Так что ты ничем не отличаешься от остальных. Пытаешься навязать свое мнение другим и возмущаешься почему тебя не слушают.

— Может ты и прав.

— Со стороны лучше видно. Ты мне лучше скажи, когда тебя выписывают, психолог недоученный?

— Тридцатого августа.

— Жалко. Я как раз улетаю в этот день. Не получится увидеться.

— Далеко улетаешь?

— Это не скажу. Секрет. Но меня в стране не будет два месяца, малышка. Как приеду, так обязательно встретимся.

— Ага, тебя мама четвертует, если заикнешься. — рассмеялась Люба.

— Договоримся. Дождись только меня. Хорошо?

— Куда я денусь?

— Мало ли. Придешь в свою школу. Встретишь там какого-нибудь красавчика. И все. Улетела голова. Пропала моя невестушка.

— Дождусь.

— Смотри, ты обещала. Целую, малышка. Но мне пора бежать.

Обещала. Люба смотрела на серебряное колечко на пальце. Невестушка. Играет ведь. Или нет? А если это только она так считает, а для Стаса все это серьезно? Только как понять человека, который только и делает, что врет всем подряд?

Люба была рада вернуться домой. Да это был ее дом. Рада была вернуться к учебе. Одиннадцатый класс. Последний год. И что дальше? Надо было определиться. Она часто перечитывала переписку со Стасом. Он не скрывал, что хочет на ней жениться. Но что стоят его слова?

— Что грустишь? — спросила ее Света, принося в комнату свежее белье.

— Не знаю. Думаю.

— С учебой чего не получается?

— Там все нормально. Есть одна тройка, но я ее исправлю. — Люба задумчиво постучала ручкой по письменному столу.

— Стас? — спросила ее Света.

— Мам, что ты имела введу, когда сказала про первую любовь и что мне самой надо обжечься?

— А ты захочешь правду услышать? — грустно улыбнулась Света.

— Да. Поэтому и спрашиваю.