Цветок Трех Миров

– И удачи! – Кавалерия вдруг шагнула и порывисто обняла… нет, не Рину, не Макара, а Алису. А остальные как суслики прижались уже к Алисе, когда Кавалерия поманила их, так что Алиса оказалась, можно сказать, в центре бутерброда.

– Идиотизм! Только микробов передавать! – проворчала она, но Рина заметила, что лицо у Алисы смягчившееся и растроганное.

К оврагу их выводил Вадюша. Вначале триста ступенек вниз, потом по узкому гулкому коридору со сводчатым потолком, а потом столько же ступенек наверх.

– Что за ход странный? Зачем так глубоко зарываться? – не выдержав, спросил Сашка.

Вадюша повернул к нему круглое, залитое потом лицо. В руке он держал факел.

– А ты думаешь, как подземные ходы устраивали? Сто разных пунктов, и к каждому свой отдельный тоннель тянуть? Нет, рубят в массиве, где грунтовых вод поменьше, одну магистраль, а от нее уже ответвления. Хотя существует и обратная тенденция… – отдуваясь, заявил он.

Вадюша обожал вначале озвучить нечто несомненное, звучащее как непреложный закон, а потом самому себе возразить. Опровергнет, затем опровергнет само опровержение – и так до бесконечности.

Одна была радость – что сейчас Вадюша от ступенек устал и не слишком занудствовал. Ход завершился глинистым лазом.

– Надо же, грязюка какая! – брезгливо сказал Вадюша, отодвигаясь, чтобы кто-нибудь другой толкнул разбухшую деревянную дверь. Дверь была какая-то гномья, полукруглая и низкая. Выводила она в неприметный овраг, шедший к лесу.

– Лесом идите на электричку, но не в Копытово, а на ту станцию, что ближе к Москве, – сказал Вадюша и скользнул в подземный ход.

Шныры пошли оврагом. Дно его раскисло, и чистоплотная Алиса тихо шипела, что ненавидит грязь.

– В научном смысле грязи не существует! – успокоил ее Даня.

– Ты что, ослеп? А это, по-твоему, что?

– По-моему, это природные коллоидные органические минеральные образования.

Алиса молча швырнула в него грязью. Даня не успел увернуться, и комок повис у него на куртке. Даня снял его, размял в пальцах, потрогал. Сказал назидательно:

– Я был не прав, господа! В данном случае это остатки глинистой породы после ледниковой стертости!

Рина вручила свой тяжелый рюкзак Сашке. В рюкзаке лежал камень с цветком, на который она навалила сверху множество вещей, оправдывая себя тем, что цветок невозможно раздавить. Ноутбук тоже, разумеется, был не забыт.

Макар выбрался наверх и осторожно выглянул из оврага. Два темных силуэта медленно ползли над лугом.

– Гиелы, – пробормотал он. – Кругами летают. Надо когти рвать. Скоро здесь будут.

Они ускорились, но все равно не успели. Пришлось прижиматься к склону оврага. Над ними на приличной высоте пронеслась патрульная двойка гиел. Направление полета гиел не изменилось. Их не заметили.

Пропустив гиел, благополучно перевалили открытый пригорок и оказались в лесу. Сашка, хорошо знавший эти места, повел группу малозаметной тропой вдоль железной дороги.

Рина переживала за Гавра.

– Кто будет его кормить? – спрашивала она у Сашки.

– Окса обещала, – успокаивал ее Сашка.

– А если он укусит Оксу?

– Тогда Вовчик.

– А Вовчика если укусит?

– Рузя.

– А Рузю укусит?

– Витяра. Вроде ему получше стало. Только у доброго Витяры хватит самопожертвования пройти по горе трупов и дать твоему Гаврику селедочный хвостик.

Рина вздохнула:

– Я все же надеюсь, Окса поленится ходить и попросит Суповну. Суповну Гавр обожает. Как увидит ее – валится на спину и задирает лапы, подхалим!

Через полтора часа, покрытые репьями и грязью, они вышли на платформу электрички. Платформа была дачная, бестолковая. На ней почти ничего не останавливалось и все пролетало мимо. Макар агитировал нарушить приказ Кавалерии и телепортироваться прямо в Питер.

– Давай! – одобрила Фреда. – Ты первый! Если минуешь все ведьмарские блокировки – звони мне из Питера на сотовый.

Макар с сомнением покосился на нерпь.

– А ча я первый-то? – спросил он.

– Твоя идея. И вообще – ты Питер хорошо себе представляешь?

Макар напряженно задумался.

– Я знаю этого… чувака на лошади… – сказал он.

– Медного всадника? И что? Будешь у него на голове материализовываться?

Макар с интересом шмыгнул носом. Он не знал, что всадник медный. И че, не сперли до сих пор? Хотя медь, конечно, не платина.

Вокзал кипел суетой. В его тяжелых дверях сталкивались два потока: из Москвы и в Москву. У одних настроение было уезжающее, у других – приезжающее. Одни спешили поскорее покинуть город, другие – как можно быстрее оказаться в своей запирающейся на замочек коробочке-квартирке. У всех в глазах нетерпение и непонимание того, что, приехав куда-то или откуда-то уехав, они с такой же силой вскоре захотят обратного.

Дверь комнаты невостребованного багажа была открыта. Толстая женщина меланхолично вносила в список вываленные на стол кофточки, зонтики, косметички. У касс змеилась небольшая очередь. Билеты покупал Ганич. Макар лез его контролировать, однако Влад не доверил Макару даже его собственный билет.

– Финансовые операции не для тебя. Ты считаешь как первобытный человек: один-два-много, – сказал он.