Пол Гэллико

Цветы для миссис Харрис

Представительницам славного племени уборщиц,

которые ежедневно приводят в порядок

Британские острова,

с любовью,

посвящается эта книга

* * *

Дом Диор (2) — это, без сомнения, действительно Дом Диор. Однако все персонажи этой книги с обоих берегов Ла-Манша столь же несомненно, будучи плодом авторского воображения, в реальности не существуют и не имеют сходства с какими-либо реальными прототипами.

— П.Г.

1

Низенькая худая женщина с румяными, как яблочки, щёчками, начавшими уже седеть волосами и хитрыми, если не сказать плутоватыми глазками, приникла к иллюминатору «Вайкаунта» Британских Европейских Авиалиний, следующего рейсом Лондон-Париж. Когда с рёвом и гулом самолёт оторвался от взлетной полосы аэропорта, её душа взлетела вместе с ним в волнении и ликовании. Да, она волновалась — но ничуть не боялась, ибо была твердо уверена, что теперь ей ничего не грозит. Она была охвачена благословенным вдохновением тех, кто вышел в полный приключений путь, дабы добыть предмет своей мечты.

Она была одета опрятно и очень себе нравилась в несколько поношенном твидовом пальто и безукоризненно чистых коричневых нитяных перчатках; кроме того, она прижимала к себе потёртую сумочку из коричневой же искусственной кожи. И правильно делала, между прочим, поскольку в сумочке лежали не только десять однофунтовых банкнот (сумма, дозволенная к беспрепятственному вывозу из Соединенного Королевства), но и тысяча четыреста долларов США — свернутые в тугой рулон бумажки по пять, десять и двадцать долларов. Рулон был стянут широкой аптечной резинкой.

Где в полной мере проявилась её кипучая натура — так это в шляпке. Воистину потрясающая шляпка из зелёной соломки; спереди на ней была укреплена на гибком стебельке огромная нелепая роза, которая все время кивала туда и сюда, как будто повинуясь лежащей на штурвале руке пилота — самолёт как раз разворачивался и набирал высоту.

Любая лондонская домохозяйка, хоть раз пользовавшаяся услугами уникальной породы «уборщиц по найму»… да что там, любой англичанин! — сразу сказали бы, только глянув на женщину с розой: «Женщина в такой шляпке не может быть никем иным как лондонской уборщицей!» — …и что самое главное, они были бы абсолютно правы.

В списке пассажиров она фигурировала как миссис Ада Харрис (как истинная кокни она, естественно, произносила это как «'Аррис») — № 5 по Виллис-Гарденс, Бэттерси, Лондон ЮВП — и была она, действительно, уборщица, вдовая, одинокая, с клиентурой в фешенебельных районах Итон-Сквер и Белгрэйвна.

До волшебного мига, в какой «Вайкаунт» поднял её с поверхности нашей бренной земли, жизнь её была полна бесконечной черной работы, все радости которой составляли лишь не слишком частые посещения кино, паба на углу да, совсем уже редко, мюзик-холла.

Мир миссис Харрис, приближавшейся уже к шестому десятку, был весьма запущен и грязен. Не раз и не два — а пять-шесть раз на дню открывала она двери чужих ей домов и квартир доверенными ей ключами, и за этими дверями представали перед ней горы грязной посуды в раковине, целые акры несвежего и скомканного постельного белья на незастеленных кроватях, разбросанная одежда, мокрые полотенца на полу ванной, невылитая из стакана вода для полоскания, вещи, которые надлежало собрать и сдать в стирку, и, разумеется, полные окурков пепельницы, пыль на столах и зеркалах, — словом, вся грязь, какую только могут оставить за собой двуногие поросята, уходя по утрам из дома.

Миссис Харрис убирала эту грязь, потому что такова была её профессия, которой она зарабатывала себе на жизнь. Но не только поэтому. Для многих уборщиц, а для миссис Харрис в особенности, их работа заключает в себе возможность гордиться приведенными в порядок домами почти как своими. Это созидательный труд, которым действительно можно гордиться и в котором можно находить удовлетворение. Она приходила в квартиры, достойные называться разве что свинюшником — а уходя, оставляла их убранными, сверкающими и пахнущими чистотой. То, что она на следующий раз вновь заставала эти комнаты в состоянии первозданного хаоса, мало её беспокоило. Она получала свои три шиллинга в час и вновь превращала свинарник в безупречно чистый дом.

Вот такова была профессия и жизнь невысокой пожилой женщины — одной из трёх десятков пассажиров, летящих этим утром в Париж.