Цветы на чердаке

Она запнулась, готовая разрыдаться, глядя на нас с нескрываемой мольбой, и я уже знала, знала, что последует за этим.

– Видя в чужом глазу соринку, многие не замечают в своем бревна, – быстро продолжала она, стараясь объяснить нам свои замыслы. – Ваш дедушка из таких. Он может найти недостатки и у ангела. Он один из тех, кто хочет видеть всех членов своей семьи безупречными, сам таковым не являясь. Но попробуйте сказать ему это, и он размажет вас по стенке. – Она проглотила комок в горле, готовясь перейти к следующей фразе. – Кристофер, я думала, что, когда мы окажемся здесь, я расскажу ему, что ты был лучшим учеником в классе; что, когда он увидит Кэти и узнает о ее танцевальных способностях, этого будет достаточно, чтобы завоевать его расположение, не говоря уже о близнецах, на которых достаточно взглянуть, чтобы полюбить их, а кто знает, какими способностями они наделены от рождения… Я наивно считала, будто он легко сдастся и признает, что ошибся, назвав нашу женитьбу греховной. Теперь я понимаю, как это было глупо.

– Мама, – сказала я еле слышно, сама близкая к тому, чтобы заплакать, – ты говоришь так, как будто ты вообще не собираешься рассказывать ему о нас. Он никогда нас не полюбит, какими бы хорошенькими ни были близнецы, каким бы умным ни был Крис и как бы хорошо я ни танцевала. Для него все это не имеет никакого значения. Ведь он будет ненавидеть нас и считать порождением дьявола, несмотря ни на что, да?

Поднявшись с кресла, она подошла к нам и упала на колени, попытавшись обнять всех четверых сразу.

– Разве я не говорила вам раньше, что ему осталось жить совсем недолго? Он начинает задыхаться от любого незначительного усилия. А если он не умрет в ближайшее время, я найду способ сказать ему о вас. Клянусь вам, я это сделаю, только потерпите. Постарайтесь понять меня. Я возмещу все, чего вы сейчас лишены, возмещу тысячекратно! – Ее полные слез глаза умоляли. – Пожалуйста, пожалуйста, ради меня, ради вашей любви ко мне, а моей – к вам, потерпите еще! Это не будет, не может продолжаться долго, и я сделаю все возможное, чтобы скрасить ваше ожидание. И подумайте о богатствах, которые мы скоро получим!

– Все в порядке, мама, – сказал Крис, обнимая ее почти так же, как это делал отец. – Ты просишь не так уж много, особенно если учесть, что ставка так велика.

– Да, – с готовностью подтвердила мама, – еще немного терпения, немного времени, принесенного в жертву, и все хорошее, привлекательное в этом мире будет вашим.

Что мне оставалось сказать? Как я могла возразить? Мы уже провели здесь больше трех недель, и что значили еще несколько дней, или пара недель, или даже еще один месяц?

У края радуги нас ожидал горшок с золотом. Но радуга была из тонкой, как паутина, газовой ткани, а золото весило тонну и от сотворения мира до наших дней руководило людьми во всех их поступках.

Пусть растет сад

Теперь мы знали всю правду.

Мы останемся в этой комнате, пока дедушка не умрет. Однажды ночью, когда я была особенно подавленной и грустной, мне вдруг пришло в голову, что мама всегда знала: ее отец не из тех, кто способен кому-то что-то простить.

– Но, – сказал вечный оптимист Кристофер, – он может умереть в любой момент. Так всегда бывает при сердечных болезнях. Какой-нибудь кровяной сгусток попадет ему в легкие или в сердце, и бедный дедушка погаснет, как свечка, когда на нее подуешь.

Крис и я теперь часто говорили жестокие и кощунственные вещи, но в сердце это отзывалось болью, и мы знали, что отпускаем неуважительные шуточки, чтобы хоть отчасти успокоить свое кровоточащее самолюбие.

– Послушай, – сказал он как-то, – поскольку нам придется пробыть здесь немного дольше, надо стремиться занять и себя, и близнецов, придумывать какие-то развлечения. А если мы приложим все наши усилия, то вполне можем додуматься до чего-нибудь необыкновенного и фантастического.

Когда в вашем распоряжении чердак, доверху забитый всевозможным хламом, и гигантские шкафы, наполненные гнилыми и вонючими, но все-таки роскошными костюмами, вполне естественно, что у вас возникает желание поставить пьесу. А поскольку когда-нибудь в будущем я собиралась выходить на большую сцену, я назначила себя продюсером, режиссером, хореографом и исполнительницей главной женской роли. Крис, конечно, исполнял мужские, а близнецы могли играть какие-нибудь второстепенные.

Но они не хотели участвовать в нашем спектакле. Они хотели быть зрителями, которые сидят, смотрят и аплодируют.

Идея сама по себе неплохая, ведь на самом деле, что за спектакль без зрителей! Жаль, что у них не было денег, чтобы продавать им билеты.

– Назовем это генеральной репетицией, – сказал Крис. – А поскольку ты здесь главная и, кажется, знаешь все о театре, ты напишешь сценарий.