Цветы на чердаке

Через неделю большая часть чердака стала настолько чистой, насколько это вообще было возможно. Потом мама принесла нам аэрозоль от насекомых, чтобы уничтожить тех букашек, что попрятались в щели во время нашей уборки. Мы выметали дохлых пауков и всевозможных козявок целыми ведрами. Мы выбросили их из заднего окна, и они скатились вниз по крыше и лежали у края, пока их не смыло дождем. Птицы устроили настоящий пир, и мы часами смотрели на них, усевшись на подоконнике. Мы не видели крыс или мышей, только их помет. Наверное, они выжидали, пока суматоха уляжется, чтобы выползти из своих потаенных нор и щелей.

Теперь, когда чердак сиял чистотой, мама принесла нам комнатные растения и островерхий амариллис, который должен был зацвести к Рождеству. Я нахмурилась, когда она сказала об этом, ведь к тому времени нас здесь уже не должно было быть.

– Мы возьмем цветок с собой, – сказала мама, потрепав меня по затылку, – вместе со всеми остальными растениями, поэтому не расстраивайтесь. Мы не оставим на чердаке ничего растущего, чему нужен солнечный свет.

Мы поставили растения в классной комнате, потому что ее окна выходили на восток. Когда мы, счастливые и довольные, спустились вниз по узкой лестнице, мама приняла душ в нашей ванной и обессиленно свалилась в кресло. Близнецы тут же забрались к ней на колени, а я накрыла стол для обеда. Это был исключительно хороший день, потому что сегодня она оставалась с нами до ужина и лишь тогда со вздохом поднялась и сказала, что ей все-таки пора. Ее отец постоянно требовал от нее подробного отчета о том, куда она ходила каждую субботу и почему ее так долго не было.

– Ты еще зайдешь к нам перед сном? – спросил Крис.

– Сегодня я иду в кино, – сказала она, – но перед уходом постараюсь проскользнуть к вам. У меня есть несколько коробочек с изюмом, который пригодится вам, если вы захотите перекусить между завтраком, обедом и ужином. Я забыла захватить их с собой.

Близнецы любили изюм до умопомрачения, и я обрадовалась, что они его получат.

– Ты собираешься в кино одна? – спросила я.

– Нет, мы идем с подругой, с которой вместе выросли. Она живет неподалеку отсюда. – Подойдя к окну, мама попросила Криса выключить свет и указала, в каком направлении живут ее лучшие друзья. – У Елены два брата, оба не женаты, один из них учится на юриста в Гарвардской школе юриспруденции, а другой – профессиональный теннисист.

– Мама! – воскликнула я. – У тебя что, роман с одним из этих братьев?

Она засмеялась и опустила занавески.

– Включи свет, Крис. Нет, Кэти, у меня ни с кем нет романа. Правду сказать, я бы лучше легла спать, я очень устала. Кроме того, я не поклонник мюзиклов. Я бы с удовольствием провела время с моими детьми, но Елена постоянно настаивает, чтобы я выходила, а если я отказываюсь, она интересуется почему. Я не хочу, чтобы люди любопытствовали, почему я провожу дома все выходные. Поэтому иногда я катаюсь на яхте и хожу в кино, как сегодня.

Даже чуть-чуть приукрасить и облагородить чердак казалось практически невозможным, не говоря уже о том, чтобы сделать из него цветущий сад. Я знала, что нам предстоит тяжелая работа и концентрация всех наших творческих возможностей, но мой проклятый брат был убежден, что мы сделаем все так быстро, что и опомниться не успеем. Вскоре ему удалось заставить маму купиться на его идеи, так что теперь каждый день, возвращаясь из школы секретарей, она приносила нам кучи книжек-раскрасок, из которых можно было по пунктиру вырезать цветы. Кроме того, она покупала нам наборы акварельных красок, много кистей, целые коробки пастельных мелков, массу цветной бумаги для аппликаций, большие банки с клеем и ножницы с тупыми концами.

– Научите близнецов раскрашивать и вырезать цветы, – инструктировала она нас. – Пусть они участвуют в вашем начинании. С этого момента я назначаю вас воспитателями и наставниками.

Приезжая из города, до которого поезд шел отсюда примерно час, она излучала здоровье и благополучие. Ее кожа была свежей и розовой от чистого воздуха, а одежда такой красивой, что при одном взгляде на нее у меня захватывало дыхание. У мамы были туфли всех цветов и оттенков, и день за днем она накапливала все новые и новые украшения, которые она называла «дешевкой», но мне эти камни до странности напоминали бриллианты, особенно судя по тому, как они блестели. Однажды она без сил упала в «свое» кресло, усталая, но счастливая, и стала рассказывать о своем дне.

– Так хочется, чтобы у этих учебных печатных машинок были буквы на клавишах. Мне никак не запомнить больше одного ряда, и поэтому постоянно приходится бросать взгляд на таблицу на стене, а это замедляет работу. Кроме того, мне никак не запомнить клавиши нижнего ряда. Пока что я печатаю со скоростью двадцать слов в минуту, а это не очень хорошо. А эти стенографические значки… – Она вздохнула, намекая, что они тоже даются ей нелегко. – Что ж, я надеюсь, что все равно выучусь, ведь, в конце концов, если это получается у других женщин, то должно и у меня.

– Тебе нравятся твои учителя, мама? – поинтересовался Крис.