Цветы в море зла

Гуляют ватаги друзейВдоль улицы Баошань,Здесь туфелек женских следы,Здесь пудр и духов ароматы,Но прежнего канцлера гдеПокоится ныне душа?Полкладбища — черни жилье,Полкладбища — храмы разврата!

Разве это не прискорбно?!

— Цзинь Вэньцин возвратился из Пекина по суше или пароходом? — спросил Го Чжаотин.

— На пароходе американской компании «Рассел и К°», — отвечал Лу Жэньсян.

— Кстати, в позавчерашней газете было помещено расписание морских рейсов, — вставил Пань Цзэнци. — Корабли названы в основном по различным местам Китая, но один из пароходов, который ходит по Янцзы, называется «Конфуций»!

С минуту длилось удивленное молчание, потом раздался дружный смех.

Пока они разговаривали, солнце медленно ушло за горизонт и наступили сумерки.

— Господин Лу Жэньсян, вы пойдете к Лян Пиньчжу? — спросил Го Чжаотин. — Если хотите успеть, то уже пора!

Лу Жэньсян задорно поглядел на собеседников:

— Жаль, что Цянь Дуаньминь и Хэ Тайчжэнь никогда не нарушают своего обета, а то нам было бы еще веселее!

— О, они большие моралисты, — заметил Го Чжаотин. — Хорошо еще, что они не стремятся вас поучать, а вы хотите их соблазнить.

Хэ Тайчжэнь очень увлекался неоконфуцианской философией, с Цянь Дуаньминем его сближали общие стремления. Верные конфуцианскому морализму, они никогда не бывали у гетер, поэтому, немного посмеявшись вместе с друзьями, распрощались и ушли.

Го Чжаотин и Лу Жэньсян тоже вышли из чайной, решив пройтись пешком. Недалеко от храма Гуаньди[36] и моста Иволги их обогнал паланкин. Друзья посторонились, уступая дорогу, но из паланкина вдруг выглянула миловидная женщина, которая обратилась к ним на сучжоуском наречии:

— Господа Го и Лу! Господин Се уже у меня. Прошу и вас поскорее!

Это была гетера Лян Пиньчжу.

Паланкин в одно мгновение исчез, словно унесенный ветром.

Вскоре друзья добрались до дома, где жила гетера. Действительно, Се Цзефу был уже там. Увидев гостей, он поспешно поднялся и приветствовал их.

— Я вижу, Великий благотворитель преисполнился милосердием и решил спасти несчастную девушку! — воскликнул со смехом Го Чжаотин.

Как вы думаете, почему он назвал Се Цзефу Великим благотворителем? Дело в том, что Се был весьма богат и любил помогать бедным; упомянутое прозвище дали ему жители Сучжоу, поэтому слова Го Чжаотина вызвали общий хохот.

Тем временем в комнату вошла хозяйка дома, неся на блюдце тыквенные семечки. Лу Жэньсян наклонился к гетере и тихо прошептал ей на ухо:

— Волнуешься?

Лян Пиньчжу увернулась и, поставив блюдце на стол, опустилась в кресло.

— Что за шутки? Я не понимаю!

А Лу Жэньсян уже заметил в глубине комнаты дородного и невысокого человека лет сорока с круглым, блестящим лицом, на котором, казалось, была написана сама искренность. Увидев Го и Лу, он расплылся в улыбке и поклонился.

— Это господин Чэн Мушэн, — представил его Се Цзефу. — Только вчера приехал из Шанхая.

Когда церемония знакомства была закончена и все уже собрались снова садиться, появился слуга и доложил:

— Его превосходительство господин Бэй!

Лу Жэньсян вскинул голову: на пороге стоял знакомый ему Бэй Юцзэн. В прошлом он занимал должность судьи в столичной провинции и во время сожжения Юаньминъюаня[37] сделал немало для того, чтобы заключить перемирие. Сейчас он почему-то вышел в отставку и поселился в Сучжоу.

Пока все знакомились, был накрыт стол, и Лян Пиньчжу попросила гостей выбрать себе девушек. Каждый из мужчин назвал по одной.

— А кого желает господин Бэй Юцзэн? — осведомился Се Цзефу.

— Я слышал, здесь есть девушка по фамилии Чу, ее зовут, кажется, Айлинь, — промолвил Бэй. — Она Недавно приехала из Ханчжоу.

Се Цзефу записал.

— Эта Чу Айлинь немного со странностями, — задумчиво произнес Лу Жэньсян. — Мне рассказывали, что у нее масса музыкальных инструментов: двенадцатиструнная цитра, лютня, свирель, флейта; множество эстампов, каллиграфических прописей, книг, картин — на некоторых из них печати знаменитых мастеров. Есть и другие редкие вещи, вроде яшмовой печатки, принадлежавшей наложнице ханьского императора. По-видимому, эта девушка из благородной, но разорившейся семьи, а может быть, бежавшая конкубина!

— Уж не печать ли это красавицы Чжао Фэйянь?[38] — предположил Го Чжаотин. —Она хранилась в коллекциях господина Гун Цзычжэня[39], и в его сочинениях есть даже стихотворение, посвященное ей.

— Перед отъездом из Шанхая я встретился с сыном Гун Цзычжэня — Гун Сяоци, — сказал Чэн Мушэн.

— Не говорите об этом человеке! — вскричал Бэй Юцзэн. — Он продался иноземцам.

— Как же он мог так поступить? — удивился Се Цзефу. — Может быть, иноземцы посулили ему огромные богатства, раз он согласился служить им?

— Да нет, — возразил Бэй Юцзэн, — просто характер у него странный, вечно говорит какую-то ерунду. Он считает, что лучше подарить Поднебесную иноземцам, чем оставлять ее под нынешней династией. Как вам это нравится?!