Цветы в море зла

«Настоящим довожу до всеобщего сведения, что я получил приказ государя командовать хунаньской армией. После трехмесячного обучения мое войско выступило из заставы Шаньхайгуань на восток и в скором времени начнет решительный бой с японцами. Я полтора десятка лет изучал искусство стрельбы, и сейчас обученные мною воины поставлены в авангарде с лучшими винтовками и скорострельными пушками. Неколебимы мои позиции, грозно развеваются знамена. Армия моя только идет вперед, а не отступает, побеждает, а не терпит поражения. Могут ли истощенные долгой войной японские солдаты соперничать с моими воинами?! Но я командую армией, выступающей за гуманные и справедливые принципы, и никогда не считал подвигом убийство. Я сочувствую японскому народу, которого по приказу генералов гонят на кровопролитную войну, чтобы ценой жизни тысяч людей снискать радостную улыбку Отори Кэйсукэ. Я хочу сохранить жизнь народам обоих наших государств и поэтому откровенно заявляю вам, что после боя японским солдатам и офицерам бежать будет некуда. Видите ли вы щит с надписью «Сдающимся даруется жизнь», который я вывесил? Если японцы бросят оружие и встанут на колени под щитом, то я вышлю парламентера и приму их в свой лагерь. Обещаю кормить пленных два раза в день и обращаться с ними точно так же, как с китайцами. После окончания войны их отправят на родину. Пусть небо и духи подтвердят, что я не нарушу своего обещания. Если же варвары будут сопротивляться и упорствовать, то я берусь разбить их всего лишь в трех схватках. Когда они потерпят поражение во всех трех битвах, пощады им не будет. Пусть подумают над этим, чтобы потом не раскаиваться!»

Ван Цзышэн, одним духом прочитавший объявление, еще восхищался его необыкновенным стилем и мудрым смыслом, когда в храме вдруг раздался громкий крик, извещающий о приходе командующего.

В воротах показался Хэ Тайчжэнь в собольей шапке с коралловым шариком и синем шелковом халате на лисьем меху с узкими рукавами, отороченными выдрой. Поверх халата была надета небесно-голубая куртка для верховой езды, перетянутая поясом из белой чесучи с двумя кистями, символизирующими верность и сыновнюю почтительность.

С гордо поднятой головой он медленно шел вперед, сопровождаемый несколькими стражниками и целым отрядом гвардейцев, которые, словно осиный рой, высыпали из храма. Ван Цзышэн приблизился к командующему, отвесил поклон и последовал за ним на стрельбище. Здесь, на почтительном отдалении, уже стояла мишень с красным кружком. Триста «тигров» в одинаковой форменной одежде выстроились шеренгой по обе стороны от Хэ Тайчжэня, держа на плечах скорострельные винтовки с примкнутыми штыками, на которых сурово поблескивало холодное утреннее солнце. Рядом собрались гражданские и военные чиновники с разноцветными перьями на шапках. Хэ Тайчжэнь, остановившийся в центре стрельбища, громко произнес: