Цветы в море зла

Подумайте, господин Рокуносукэ, много ли сейчас на свете людей, которые не пожалеют своей жизни для родины, как ваш брат, или пойдут на смерть ради друга, как Ханако? Я боялся, что вы не узнаете об их подвиге, поэтому и пришел сегодня к вам!

Но реакция Рокуносукэ оказалась для него неожиданной. Тот выпучил глаза, стиснул кулаки и бешено закричал:

— О, негодяй, мерзавец! Я должен отомстить! Раз Ханако не пожалела жизни для друга, я тем более не пощажу себя ради брата!

— Кого вы браните, диктатора севера? — укоризненно спросил Амахиро Тацухаку. — Через несколько дней он должен прибыть в Симоносеки. Это наша огромная международная победа! Если вы хотите мстить, выберите, пожалуйста, другое время.

Рокуносукэ промолчал. Амахиро Тацухаку произнес ему в утешение еще несколько фраз и величественно вышел.

Между тем Рокуносукэ, как уже говорилось, был против переговоров о мире, считая, что они задержат распространение великого японского духа. «Если Ханако так преданно выполнила приказ брата, то неужели я не способен отомстить за него?! Не исполнив его последнее желание, я не смогу считать себя честным человеком!» — думал Рокуносукэ, опечаленный гибелью брата и растроганный верностью девушки. Он, как всегда, смотрел прямо перед собой и видел только одно слово, написанное крупными иероглифами: «Месть!» Остальное его не интересовало.

Написав по-китайски короткое предостережение, Рокуносукэ направил его Ли Хунчжану в качестве последнего ультиматума. С тех пор он каждый день с нетерпением ожидал прибытия диктатора и собирал все относящиеся к этому известия. Наконец он услышал, что китайский полномочный представитель действительно прибыл и будет вести переговоры в ресторане «Весенний парус».

Рокуносукэ тотчас решил привести в исполнение свой тайный план. В магазине уездного города Канагава он купил пятизарядный револьвер, запасся патронами и, спозаранку добравшись до Токио, выехал в Симоносеки. Когда диктатор севера после заседания в ресторане «Весенний парус» доехал до улицы Гайхин-мати, Рокуносукэ подошел почти вплотную к его паланкину и выстрелил. К счастью, пуля только разбила очки диктатора, попав ему в левую скулу. Полиция пропустила паланкин в здание посольства, а сама, разгоняя толпу, бросилась в погоню за убийцей. Рокуносукэ был пойман.

Ли Хунчжан вошел в свою комнату и от большой потери крови тотчас лишился сознания. Подоспевшие врачи бросились его осматривать и тут только убедились, что рана не опасна для жизни. Поспешно приложили лекарство, останавливающее кровь, и забинтовали рану. Диктатор севера очнулся.

К этому времени о покушении узнали полномочные японские представители Ито Хиробуми и Муцу Мунэмицу, которые сразу примчались с извинениями и соболезнованиями. За ними нескончаемой вереницей потянулись местные гражданские и военные чиновники. На следующий день японский микадо послал Ли Хунчжану двух придворных врачей и бинт, сделанный собственными руками императрицы. Справившись о здоровье китайского посла, он приказал сместить с должности начальника префектуры и полицмейстера. Словом, история эта всполошила весь город.

Между тем диктатор севера с каждым днем чувствовал себя все лучше: пуля, засевшая в скуле, не слишком его беспокоила. Переговоры не были приостановлены, и Япония, опасаясь всемирного возмущения, пошла на уступки. Она даже без всяких условий согласилась на прекращение войны. Правда, Ли Хунчжану пришлось оросить свой рукав старческой кровью, зато переговоры пошли значительно энергичнее, и всего через два заседания был в основном выработан проект Симоносекского договора.

Как раз в этот день в суде префектуры слушалось дело Рокуносукэ о покушении на убийство. Зрителей собралось видимо-невидимо. Ма Чжунцзянь и У Чиюнь от нечего делать тоже отправились в суд посмотреть, как накажут преступника. Пока секретарь суда читал приговор, согласно которому смертная казнь всемилостивейше заменялась пожизненной каторгой, У Чиюнь вдруг заметил в толпе огромного японца с колючими усами, а рядом с ним — молодого китайца, мужественного и умного на вид. Лицо последнего показалось Чиюню знакомым, но кто это, он сразу вспомнить не смог. Встретившись взглядом с У Чиюнем, молодой китаец вдруг смутился и, схватив японца за руку, быстро увлек его к выходу. Чиюнь озадаченно поглядел на Ма Чжунцзяня.

— Ты видел китайца, который только что вышел?

Ма бросил взгляд на дверь.

— Я не знаю его. Кто это?

— Это Чэнь Цин, известный революционер, член Союза китайской молодежи! Вчера я получил письмо от одного земляка. Он говорит, что за последнее время Союз молодежи усилил свою деятельность, наверное, в ближайшее время следует ожидать каких-нибудь событий. Видишь, Чэнь Цин снова приехал в Японию? Очевидно, неспроста!

Советники уже собирались покинуть зал суда, но в это время к ним протиснулся сотрудник китайского посольства и доложил:

— Его сиятельство просит господина У Чиюня срочно вернуться в посольство. Получена телеграмма от генерал-губернатора провинций Гуандун и Гуанси. Его сиятельство хочет посоветоваться с вами по некоторым вопросам.