Цветы в море зла

— Этого господина зовут Бешков, — ответил переводчик Хуан. — Он знаменитый русский ученый и художник, прекрасно знает медицину и обладает волшебной силой, с помощью которой командует чужими душами. Стоит ему применить свое мастерство к любому человеку, как тот во всех движениях начнет подчиняться его приказу, а когда проснется, ничего не помнит. Вчера господин Бешков рассказывал нам об этом, а сегодня проводит опыты! — Он указал на трех китайцев, сидящих на стульях. — Видите, Ваше превосходительство, как крепко спят эти слуги?

Цзинь Вэньцин не мог скрыть удивления.

— Волшебная сила тут ни при чем, — засмеялся Бешков. — У нас на Западе это явление называют гипнотизмом. Оно открыто итальянцами и является всего лишь продолжением науки об электричестве и психологии. Ничего удивительного здесь нет. Взгляните, господин, сейчас эти люди подымут левую руку.

С этими словами он устремил взгляд на трех сидящих китайцев и сделался похожим на буддийского монаха, читающего заклинания.

— Поднимите левую руку! — сказал он вдруг громко.

Все трое высоко подняли руки, словно их потянули за ниточку.

— Теперь я заставлю их поднять правую! — обратился иностранец к Цзинь Вэньцину. Он отдал приказ, и у слуг оказались подняты обе руки.

В салоне поднялся гром рукоплесканий и криков одобрения.

Цзинь Вэньцин, Куан Чаофэн, переводчики, сопровождающие и другие чуть не разинули рты. Бешков быстро сделал знак всем присутствующим, прося не шуметь.

— Господа! — сказал он. — Смотрите, сейчас эти люди задерут головы, высунут языки и будут аплодировать моему искусству.

Он отдал приказ, и китайцы стали хлопать в ладоши точь-в-точь как сказал Бешков. Все рассмеялись.

— Вы говорили, что можете заставить любого человека рассказать о своих тайнах, — сказал Куан Чаофэн. — Не устроите ли вы такой опыт?

— Нет ничего легче, — ответил Бешков, — но только это не совсем благородно. Лучше не пробовать.

Все стали умолять его провести опыт.

— В самом деле, — обратился Цзинь Вэньцин к гипнотизеру. — Почему бы вам не выбрать кого-нибудь из присутствующих?

— Ну, раз меня просит господин посланник, я готов произвести опыт вон на том старике, — согласился Бешков.

Он взял за руку одного из сидящих — пожилого слугу лет пятидесяти — и посадил его поодаль. Усыпив старика, он сделал ему внушение. Некоторое время слуга молчал, а потом вдруг опустил голову и начал что-то бормотать. Сначала его слова было трудно разобрать, но потом все услышали следующее:

— …Увидел я наложницу посланника, и даже сердце заболело. Люди говорят: она красивая, а разве моя барышня Сюэ была некрасивой? Помнил я о своем положении, вот и не смел согрешить с ней. А барышня Сюэ мне и говорит: «Даже императрица У Цзэтянь[163] благоволила к своим придворным, и они не отказывались от ее любви потому только, что стояли ниже ее. Говорят, многие готовы были пойти на плаху, лишь бы доставить своей госпоже удовольствие. А ты, чурбан, трусишь!» Тогда я согласился. Сейчас вспоминаю, так лучше этих дней и не было!..

Речь старика становилась все более неприличной. Боясь, что у Цзинь Вэньцина могут родиться нежелательные аналогии, Бешков поспешно прекратил опыт. Однако посланник не обратил на слова слуги особого внимания.

— Не знал я, что этот старик такой бабник! — сказал он со смехом Куан Чаофэну. — Воистину: «Не говори, что любовь не касается пожилых: персиковый цвет молодого женского личика волнует и старое сердце».

Все засмеялись вместе с ним. Цзинь Вэньцин крикнул Афу, чтобы тот набил ему трубку, однако мальчик-слуга доложил:

— Он ушел, пока этот старик разговаривал во сне!

Цзинь промолчал.

Тем временем Бешков прекратил свои эксперименты над китайцами. Они очнулись и стали тереть глаза, как будто только что пробудились ото сна. Все стали спрашивать их, что они чувствовали, но они абсолютно ничего не помнили.

— С помощью этого искусства можно заставить людей обменяться душами, — сказал Бешков. — Но сейчас они устали — в другой раз попробуем.

Не успел он произнести эти слова, как по глазам Цзинь Вэньцина резанул какой-то блеск, исходивший из западного угла салона. Он внимательно вгляделся и увидел возле дверей европейскую девушку лет двадцати с небольшим в черной юбке, соломенной шляпе и роговых очках. Хотя девушка была одета очень просто, но белое лицо, золотистые волосы, длинные брови, тонкая талия, синие глаза и ярко-красные губы производили неповторимое впечатление и делали ее очаровательной. Она настолько понравилась Цзинь Вэньцину, что чуть не похитила его душу. Сам того не замечая, он оторопело смотрел на девушку. «Почему бы не попросить господина Бешкова повторить свой опыт на ней? Это было бы интересно!» — подумал он, однако прямо заговорить об этом не решился. После долгих раздумий Цзинь наконец изобрел план.

— Ваше искусство, конечно, поразительно, — обратился он к Бешкову. — Но все-таки вы не смогли избавить меня от некоторых сомнений. Откуда мы знаем, что эти три китайца не подкуплены вами?

По лицу Бешкова скользнуло выражение досады.