Цветы в море зла

Переводчик подошел к городовому. Долго тараторил что-то непонятное, потом вернулся и сказал, что городовой обещал произвести розыски — только нужно знать, какая была заколка.

— Есть вторая такая же! — воскликнул Афу. — Я сейчас принесу!

И он взлетел наверх. Куан Чаофэн с переводчиком вошли в посольство, миновали коридор и оказались в канцелярии. Несколько сотрудников что-то строчили. Заметив Куана и переводчика, они встали и сообщили, что у посланника есть к ним дело — он ждет обоих в своем кабинете.

Вскоре Куан и переводчик подошли к библиотеке, где обычно занимался посланник. Откинув портьеру, они увидели Цзинь Вэньцина, мирно сидящего над сличением «Записок о деяниях основателя династии Юань» с «Историей монголов» Рашид-ад-дина. При виде Куана и переводчика он поднялся.

— Сегодня из министерства двора прислали официальную бумагу. Интересно, в чем дело? — сказал Цзинь, протягивая переводчику конверт с золотой каемкой.

Тот распечатал письмо, пробежал его глазами и закивал головой:

— Да, да! Сейчас в России отмечается крупный праздник, который называется масленицей. В каждом доме вывешивают гирлянды и флаги, поют песни, пьют вино. По случаю этого праздника русский царь девятого числа устраивает грандиозный бал в Зимнем дворце и просит пожаловать на него послов всех государств с супругами. Это приглашение от министерства двора, в котором говорится, что в назначенное время министр сам приедет за вами!

— Прекрасно! — промолвил Куан Чаофэн. — Нам снова представляется случай расширить свой кругозор!

— А я-то испугался, — облегченно вздохнул Цзинь Вэньцин. — Думал, предстоят какие-нибудь трудные переговоры! Несколько дней назад английский посол сообщил мне, что русская железная дорога совсем скоро будет доведена до Владивостока, что Россия слишком пристально смотрит на Корею и три наши восточных провинции. Он предполагает, что дорога сооружается для переброски войск, и советует нам воспрепятствовать этому. А я подумал, что мы сейчас можем сделать? Пусть себе орудуют!

— Сейчас отношения между Китаем и Россией очень хорошие, — поддакнул Куан Чаофэн. — К тому же немецкий канцлер Бисмарк всячески стремится посеять раздор между Россией и Австрией. Если подобный конфликт действительно возникнет, России будет не до нас. А английский посол боится, как бы Россия не заняла Индии, поэтому и стращает нас. Смотрите не попадитесь на его удочку!

— Господин Куан совершенно прав, — подтвердил переводчик. — Вчера в газетах сообщалось, что русские собираются проложить железную дорогу за Амударью. Зачем? Чтоб вторгнуться в Индию. Англичане очень боятся этого — вот в чем дело!

Куан и переводчик обмолвились несколькими фразами о том, как оживленно на улице, но не осмелились упомянуть про заколку. Увидев, что начальник погружен в свои мысли, они распрощались и вышли.

Цзинь Вэньцин снова уселся за сверку «Записок» и проработал не отрываясь до самого вечера. Только к ужину он поднялся наверх и сообщил Цайюнь о предстоящем бале у русского царя.

Он хотел обрадовать ее, но Цайюнь, потерявшая заколку, была в дурном настроении и, сославшись на недомогание, отказалась пойти. Цзинь понял, что настаивать бесполезно, и промолчал.

В день бала — девятого февраля по русскому календарю или пятого по-китайскому — выглянуло яркое солнце, снежные сугробы стали таять. На небе виднелись лишь редкие облачка, дул теплый ветерок. Казалось, сам бог понимал, что наступил праздник, и помогал людям веселиться.

На улицах и площадях висели шелковые гирлянды, двери домов были радушно открыты, по всему городу перекликались колокола. Мужчины и женщины ходили с радостными лицами, в каждом переулке плясали и пели. Иностранные посольства также были украшены флагами и гирляндами в честь праздника. На воротах китайского посольства на Сергиевской улице висели огромные красные флаги с изображением пятипалого золотого дракона, а перед самым входом были воткнуты два разноцветных флага со свирепым двуглавым орлом.