Цыган

— Она и Макарьевна передавали тебе привет, — успокоил его Михаил. Соврал он только наполовину. Шелоро и правда интересовалась у него, не приходилось ли ему во время рейсов за Дон встречаться где-нибудь с Будулаем, но Макарьевна последнее время вообще поджимала губы и даже объявила, что теперь он должен будет платить ей за квартиру не двадцать, а тридцать рублей в месяц.

— А Егора ты давно видел? — спросил Будулай.

— Он теперь на третьем отделении старшим табунщиком.

С опозданием Михаил подумал, что этими словами он мог нечаянно обидеть Будулая. Но у того улыбка опять блеснула из-под усов:

— Егор знает лошадей.

И это, оказывается, помнил Будулай. Только одно имя, разговаривая с Михаилом, он так ни разу и не назвал. А Михаил и боялся, что назовет, и хотел этого. Может быть, ради этого и приехал теперь на остров. Неужели этот человек, с жизнью которого навсегда и так по-страшному нелепо связалась жизнь Михаила, все еще не знает ничего?

— Что с тобой? — спросил Будулай.

— Ничего, — вставая, ответил Михаил. — Пожалуйста, перевези меня на своей моторке обратно.

К тому месту, где Михаил оставил свой самосвал, они причалили через минуту. Переодевшись и отдав Будулаю его армейские брюки и гимнастерку, Михаил из кабины самосвала еще раз вскользь оглянул берег, забитый «Жигулями», «Москвичами» и другими машинами, которые стояли под каждым деревом и под каждым кустом.

— Да, тяжелая у тебя служба, — посочувствовал он Будулаю. — Когда-нибудь они твой остров или сожгут, или живьем сожрут.

Будулай скупо усмехнулся.

— Это они сейчас еще только начинают съезжаться.

Продолжая скользить взглядом по берегу, Михаил вдруг вцепился в руль и высунулся из кабины самосвала, спрашивая:

— А ты не знаешь, что это за «Волга» на самом верху под лесополосой?

Будулай проследил за его взглядом.

— Светлая?

— Да, да, — нетерпеливо подтвердил Михаил.

— Она под каждый выходной приезжает сюда, — равнодушно ответил Будулай. — А что, знакомая она тебе?

— Один мой приятель на такой же ездит. Но вряд ли это он. Отсюда номера не разглядеть.

Будулай улыбнулся.

— Я за это время успел здесь номера всех машин заучить. — Он уверенно произнес: — РВ 54–15.

— Нет, у той «Волги» другой номер, — захлопывая дверцу самосвала, сказал Михаил.

* * *

Сколько помнил себя в должности начальника конезавода генерал Стрепетов, еще не было случая за все двадцать пять лет, чтобы, проводив столичных ревизоров до Ростовского аэропорта или железнодорожного вокзала, возвращался он потом домой в таком хорошем расположении духа. Обычно после подобных гостей, даже если и заканчивалось все благополучно, оставалось томительное чувство стыда и протеста против самого себя, что ему так и не удалось до конца удержать в берегах свой гнев, который готов был сокрушить всех и вся вместе с их рангами и чинами за их барственно снисходительную спесивость и глупые придирки при полном отсутствии знания донского коневодства. Жена, которой он потом, брезгливо морщась, рассказывал, что ему пришлось пережить за время, пока он вожжался с ревизорами, хвалила его за то, что он такой дипломат и в интересах дела не позволял себе унизиться до бесполезных пререканий с ними, а он, заново все переживая, с отвращением думал, что самое большое унижение как раз и состояло в том, что он уже научился себя усмирять, хотя бы и в интересах дела.