Тучи сгущаются (СИ)

И юноша последовал за Зарёй в дом.

Бывший монах протянул письмо Заре и спросил:

-- Ты знаешь, что Томас погиб?

-- Увы. В нашей Газете писали, что его сожгли за то, что он проповедовал дружбу с нами и обличал власти Испании во лжи по поводу Тавантисуйю. Бедный Томас. Я знала, что оставаясь этой ужасной стране он обречён. Хорошо хоть ты будешь жить.

-- Да, ведь я не просто буду жить -- я буду жить теперь в Тавантисуйю. А раньше я не жил, а прозябал. Я не христианин больше и своё монашеское прошлое я хочу забыть как страшный сон. Конечно, Томаса я буду помнить всегда.

-- А как же ты теперь будешь здесь жить?

-- Я теперь буду учиться в университете. А потом... я не знаю. Я ещё не загадывал так далеко в будущее.

Тем временем Заря развернула письмо и прочла.

Мария!

Если ты читаешь это письмо, то знай, что меня больше нет в живых. И знай, что я умираю счастливым -- я умираю за то, что любил и во что верил. Всю жизнь я считал себя христианином, но вы, инки, можете посмертно считать меня своим братом, ибо в Тавантисуйю я понял, что вы, инки, много большие христиане, чем те, кто называет себя так. Как я говорил тебе, я вспоминаю теперь Тавантисуйю, её поля-террасы, и твоё лицо...

Знай, Мария, я люблю тебя. Теперь я могу сказать это с чистой совестью, ибо твой супруг -- достойнейший человек и не будет ревновать тебя к мёртвому. При жизни мы не могли быть вместе, я был монахом, а ты любила другого, но я верю, на небесах, где нет ни замужних ни женатых, а все подобны ангелам, мы встретимся вновь. Не плачь, Мария, я помню как ты пела мне о Тупаке Амару и в песне говорилось, что героев вспоминают без слёз...

Твой Томас.

Вопреки письму Заря всё-таки всплакнула. Было горько и страшно думать о том дне и часе, когда плоть несчастного Томаса пожирал огонь... Вспомнила она, конечно, и то, как пела ему возле Уаки со свечами -- пела, думая о своём возлюбленном, которого тогда считала мёртвым. А теперь он стал её законным супругом, у них есть дочь Пчёлка, а Томаса на свете нет.... И наверное к лучшему, что тогда она не распознала любви Томаса, это бы её страшно смущало, а теперь и в самом деле всё равно...

Золотой Подсолнух много рассказывал ей о своей жизни в Испании, о том, как они тайком читали тавантисуйские книжки. Но ему было горько от мысли, что почти все участники этих чтений потом от Томаса отреклись: