Тучи сгущаются (СИ)

-- Я не знаю... и всё равно я думаю о другом. Он необыкновенно красив и при этом холоден... Мне хочется отогреть его, как выпавшего из гнезда птенчика и вдохнуть в него любовь. Ведь его до тридцати лет ещё никто не любил, все только использовали...

-- До тридцати... и он не женат?

-- Да.

-- Значит, это не тавантисуец... это белый человек!

-- Да, Роза. Я верю, сестра, что ты никому ничего не расскажешь... Он... Мне порой хочется быть рыцарем и подвиги ради него совершать.

-- Но как можно совершать ради мужчины подвиги? Если он не заключённый и не больной.

-- Ну не в том смысле, что что-то только ради него делать. Делать что-то, отчего хорошо было бы всем, но чтобы он оценил... Чтобы у нас так в стране не видели в чужеземцах скрытых врагов, например...

-- Лилия, а если он просто ловкий соблазнитель, которому нравится губить доверчивых девушек? Таких, говорят, немало среди белых.

-- Нет, я не верю что он такой. Сердце говорит мне иначе.

Роза вздохнула:

-- Мне кажется, Лилия, ты просто боишься потерять свою свободу, потому не может полюбить человека, за которого могла бы выйти замуж. Пока Золотой Подсолнух был лишь бедным студентом-сиротой, ты любила его, но как только отец решил вам помочь, ты разбила бедному юноше сердце.

-- Да, я и в самом деле боюсь за свою свободу. Потому если чувствую, что юноша на неё начинает покушаться, рву с ним первая. Я думала, что с Золотым Подсолнухом так не будет, но раз он так охотно стал плясать под флейту моего отца... Оттого я к нему и охладела. Только пойми, дело не в том, что теперь мы можем пожениться. Дело в том, что он стал Главным Оценщиком, и запрещает книги. А книги нельзя запрещать. Это глупо, искать в стихах и сказках крамолу. Впрочем, хватит об этом. Я ошиблась. Теперь я люблю другого.

-- А он тебя любит?

-- Не знаю. Хотелось бы, чтобы полюбил. Но наверное нет, он слишком холоден для этого. Но я отогрею его. А о Золотом Подсолнухе больше не стоит говорить.

А в это время Золотой Подсолнух, окончив свой туалет, шёл к столу. Стражи в саду своим видом несколько смущали юношу, однако увидев накрытый стол и специально для него приготовленный обед(для хозяев был лишь десерт), Золотой Подсолнух тут же подобрел:

-- Прежде чем рассказывать о сути дела, я хотел бы узнать, чем был знаменит Шпинат до того, как написал роман "Лекарь". Говорят, он был в ссылке с неким Хрупким Цветком, только вот не знаю, за что.

-- А я знаю, -- сказал Инти, -- ты ешь давай, а я сейчас всё расскажу.

И пока голодный с дороги Золотой Подсолнух налегал на блюда, Инти рассказал следующее:

-- Итак, Шпинат и Хрупкий Цветок были подающими надежды студентами, пока не вляпались в одну грязную историю. Испугавшись угроз от прислужников изменника Куйна, они оговорили своего друга Якоря, дав ложные показания на суде. Если бы дело не вскрылось, то юношу бы ждала смерть. Им дали за ложь по три года ссылки.

-- Только три года? -- спросил Асеро, -- а что так мало?

-- Поначалу дали больше, но потом приговор смягчили. Мол, они же не добровольно, просто испугались... Хотя из-за них невинный человек мог быть казнён. Но дальше произошло ещё более интересное дело -- Главный Амаута принял их обратно в университет в качестве преподавателей.

-- А разве так можно? -- сказал Золотой Подсолнух, -- они же не окончили...

-- Ну формально они сдали всё экстерном. Но на деле им просто поставили оценки для галочки, принимал-то сам Главный Амаута. Причина, по которой он им благоволит, мне точно неизвестна. Но вот что в Тумбесе наблюдается: исподволь продвигается идея, что человек, предавший не вполне добровольно, а под влиянием угроз, вроде как и не совсем предатель. А в Тумбесе есть люди, которые заинтересованы в реабилитации своих родственников-предателей. Главный Амаута на их стороне. Ну а эти друзья у него на подхвате. Якорь этому пытается противостоять, но трудно в одиночку.

-- А как они это делают? -- спросила Луна.

-- Ну как, -- ответил Инти, -- Хрупкий Цветок вроде поэт, жалостливые стихи на эту тему пишет, а Шпинат чуть ли не целый роман накатал, но его, по счастью, запретили. Все оценщики были единодушны, что у вас, вроде, редко бывает.

-- Вот как раз из-за это растреклятой книги я к вам и примчался, -- сказал Золотой Подсолнух и отодвинув опустевшую тарелку, начал излагать суть дела:

-- С тех пор как Жёлтый Лист перестал быть Главным Оценщиком и правила оценки смягчились, ко мне стали приходить и те опусы, которые прежде были отвергнуты совершенно справедливо. Так, Шпинат из Тумбеса второй раз подал написанный им в ссылке роман "Лекарь". Роман просто ужасный.

-- Я об этой книге наслышан, -- сказал Инти, -- Шпинат этот роман и раньше пытался подавать. Я его сам не читал, однако знаю об этом опусе достаточно, чтобы осудить.

-- А что в этом романе такого ужасного? -- спросила Луна.