Тучи сгущаются (СИ)

Вышли под вечер. Инти решил не брать с собой лошадей -- может, у крестьянина были и личные мотивы, и лошадей из конюшни хотели присвоить местные, но его предупреждение со счетов не сбросишь и в легенду, придуманную Инти, лошади тоже никак не вписывались.

К ночи вышли на дорогу. По счастью, было ещё не так темно, чтобы можно было найти верное направление, так что заблудиться они не боялись. Но вскоре наступила глухая ночь и к тому же вскоре стал накрапывать дождь. Идти под ним было не особенно приятно, особенно по размокшей просёлочной дороге, ведущей к городу, но зато дождь смыл все следы, и найти их уже вряд ли кто мог.

Инти шёл рядом с женой, поддерживая её под руку. Поскольку дождь заглушал все слова на расстоянии вытянутой руки, можно было шептаться, не сильно опасаясь быть услышанными спереди или сзади. Морская Волна шептала:

-- Сколько лет я мечтала об этом... Видеть тебя, быть с тобой рядом, прикасаться к тебе... Только мне немного страшно, что будет с нами дальше.

-- Да всё страшное уже позади. Дойдём до города, там найдём гостиницу, поедим, помоемся и отоспимся. О том, что мы натворили, никто не узнает, не бойся.

-- Я не об этом. Но что со мной будет, когда мы вернёмся в Тавантисуйю?

-- Как что? Тебе восстановят имя, и ты вступишь в мой дом как моя законная жена. С именем тебя все права вернутся. Или ты боишься, что скажет общество?

-- Да, что, прежде всего, скажут твои жёны? Потерпят ли они меня среди них?

-- Никаких жён, кроме тебя у меня нет. А если бы и были, всё равно приоритет за тобой, ты же первая и старшая.

-- Как это нет? Куда же они делись?

-- Все на том свете, но эту печальную историю я тебе позже расскажу. Правда, у меня остались дочери, но они учатся в Куско, так что даже если посмотрят на тебя немного косо, то это не будет иметь особого значения. Хотя они знают, что их отцу всё равно жениться положено, не маленькие.... Может, у Консуэлы с ними будут трудности, но что загадывать?

-- Я её Утешей зову, по-нашему. По-счастью, на кечуа говорить в доме этот негодяй не запрещал. Хоть родную речь девочка слышала в детстве.

-- У тебя же родной -- чиму. Как и у него...

-- Будешь смеяться, но он на чиму говорил плохо, и потому не любил, когда на нём разговаривают -- мол, что-то секретничают...

-- Да, многие националисты родного языка не знают. А потом жалуются, что им якобы родной язык инки утесняют. Им только повод дай -- инков ненавидеть....

-- Мне всё-таки очень стыдно будет смотреть в глаза людям в Тавантисуйю.

-- Да каким людям? Не бойся на приём у входа я тебя сажать не буду, понял уже, что твоим нервам это не на пользу. Будем нянчить внучат. Они, я думаю, к тебе без труда привыкнут.

-- Скажи, а как поживает Горный Ветер? Он ведь женат?

-- Да, он счастливо женат. И собирается придерживаться единобрачия. Детей уже трое, но я надеюсь на дальнейшее прибавление семейства.

-- А его жена ко мне как отнесётся?

-- Ну, учитывая, что сама она была спасена из рабства, где тоже горя и позора хлебнула, чего ей к тебе-то придираться? Похоже, жениться на женщинах, спасённых из рабства, становится нашей семейной традицией...

Сказав это, Инти вздохнул. Каково ему будет рассказать про вечную каторгу Ветерка? Лучше мёртвый сын, чем сын- изменник... Морская Волна сама заговорила:

-- Знаешь, когда Ловкий Змея делал какую-нибудь мерзость, касающуюся моих близких, он всегда хвастался мне этим. Хвастался, что отравил моего отца, хвастался, что Ветерок стал изменником и теперь обречён на лесоповал... А о хорошем всегда молчал... Так что расскажи мне про ещё что-нибудь хорошее...

И Инти стал рассказывать о сыне, о том как тот женился и какую хорошую помощницу обрёл в лице своей жены, о маленьких внуках...

О своей болезни он умолчал.

-- Жаль, что я не очень много их видел в последнее время... Но ничего, теперь, когда мы вместе, мы сможем брать внуков к себе в замок, потому что я думаю все дела текущие окончательно передоверить сыну и уйти на покой.

-- Ты не сможешь уйти на покой, -- сказала Морская Волна, -- жизнь в тишине не для тебя, ты даже тут лично поехал.

-- Чутьё подсказало, что надо лично. Но всё-таки я уже слишком стар, чтобы шататься по заграницам. Конечно, совсем бездельничать я не могу, но вот думаю руководство с обобщением моего опыта издать, чтобы он не пропал, документы Ловкого Змея опять же разобрать надо, тут на полгода работы, да и вообще мало ли. Всё равно сыну по сложным делам советы давать надо будет... Но прежние темпы давно не для меня. Раньше я уходил в работу от сложностей с жёнами, от страха перед одинокой старостью... а теперь мы встретим старость вместе. Это ведь счастье -- жить и любить друг друга...

-- Ах если бы я ещё не была так изуродована!

-- Ничего, может у лекаря найдётся какая-нибудь мазь, которая сглаживает шрамы... Обещать тут, конечно, ничего не могу, но в конце концов, разве шрамы помешают тебе быть хорошей женой?