Тучи сгущаются (СИ)

-- Впрочем, это не значит, что я тебе что-то такое указываю сделать прямо сейчас. Нарушать закон можно только в самом крайнем случае.

Горный Ветер вошёл в камеру к Алой Лягушке. Только что закончилась торжественная похоронная церемония, и горечь потери придавала Горному Ветру решимости. Отец был совсем плох, Горному Ветру вместе с Асеро пришлось поддерживать его под руки. Горный Ветер так и не посвятил Первого Инку в подробности того что произошло ночью, думал рассказать позже, но тот не мог остаться, срочно вызвал гонец с пакетом с алой каймой. Даже конца торжественной церемонии не дождался, сразу тут же и вручил. Ладно, пусть придётся действовать на свой страх и риск, но теперь преступница ответит за всё.

Алая Лягушка сидела съежившись в углу и своим видом напоминала змею, готовую совершить смертельный бросок. Загнана в угол, но ещё опасна. Горный Ветер сказал ей твёрдо:

-- Вот что, ты сама знаешь, что твоя жизнь сейчас на волоске висит. Нам известно про тебя довольно много. Мы с Инти знаем теперь, что тобой руководила вовсе не ревность. Что за всем этим стоит заговор, и ты

сливала заговорщикам секретную информацию. Что вы хотели затащить в свои сети Панголина. В общем, если ты будешь запираться, то ты обречена. За смерть Жёлтой Туники и покушение на жизнь Инти тебя ждёт виселица. Но если ты всё расскажешь, то Инти способен тебя помиловать даже в обход закона, дать подложные документы, и начинай новую жизнь где-нибудь на окраине Атакамы. Соглашайся, выбор невелик...

-- Меня точно пощадят?

-- Этого я не могу обещать клятвенно. Но ты знаешь, что Инти пощадил кухарку, которая едва не отравила его. И простил ей смерть собаки, съевшей его ужин.

-- Жёлтая Туника не собака...

-- Да, это верно. Всё-таки мой отец любил её, сколько бы ни говорил обратное.... Впрочем, убийство человека -- это в любом случае убийство человека. Но вот только мой отец ради спасения чужих жизней порой способен простить многое. Так что если твои признания помогут спасти множество жизней, то... сама понимаешь, что ты можешь рассчитывать на помилование.

Алая Лягушка молчала и смотрела в пол.

-- В общем, у тебя есть время на раздумья до завтрашнего дня, -- сказал Горный Ветер и вышел.

На следующее утро Горного Ветра срочно вызвал Асеро, сразу дав понять, что разговор предстоит наедине, с глазу на глаз.

Асеро даже не стал приглашать племянника во внутренний сад, где была не исключена вероятность случайного подслушивания людьми из охраны, а выбрал для разговора Галерею Даров, где любого приближающегося человека можно заметить издалека.

Галерея Даров опоясывала внешнюю сторону дворца, и в ней были выставлены все символические дары первому Инке. Обычай преподносить подарки правителю шёл из глубокой древности, но со времён Манко возник обычай собирать их в одном месте, ибо Манко, до конца жизни сохранивший непритязательность в быту, в силу этого не хотел использовать по прямому назначению многочисленные драгоценные подарки, в изобилии поступавшие от из разных частей его страны. Поэтому ковры и драгоценности выставляли в особой галерее, и вскоре установился обычай, согласно которому в дни отсутствия Первого Инки во дворце туда стали пускать всех желающих. В Тавантисуйю не боялись воровства, и потому за сохранность дорогих подарков никто не беспокоился, к тому же их кража в глазах тавантисуйцев была бы сродни святотатству. Асеро даже думал сделать возможность посещения галереи ежедневной, но его отговорили по соображениям безопасности.

-- Вот что, Горный Ветер, я конечно, всё понимаю. Цена тут -- честь семьи, возможно, даже, что и жизнь и здоровье твоего отца, а Алая Лягушка была такой гадюкой... Я и сам не знаю, как поступил бы на твоём месте, может быть, и также... Но всё-таки.... Всё-таки убивать ты её был не должен.

Горный Ветер был так ошарашен этой новостью, что не знал, что и сказать.

-- Погоди, дядя... значит, она мертва... Я не знал. Клянусь тебе, я не делал этого!

-- Тихо.. не кричи. Но ведь ты предлагал Панголину по-тихому её убрать? А ведь это беззаконие.

-- Ладно, Асеро, я скажу... Я рассматривал это как вариант, если совсем не будет другого выхода.... Да, были у меня такие мысли. Но делать я этого не делал! И приказывать ему не приказывал. Значит, Панголин рассказал тебе всё, что случилось у нас дома в ночь перед похоронами?

-- Рассказал. Ты на него за это обижен?

Горный Ветер на минуту задумался:

-- Нет, -- сказал он, -- просто немного странное ощущение. Обычно самому приходится разбирать чужие доносы, а тут донос на меня. Есть люди, которые считают донос всегда подлостью. Я не из таких. Нет, конечно, когда один человек стремится заведомо оболгать другого, то это подлость, кто бы спорил. Но если сообщают правду, то это подлость только в том случае, если считаешь того, кому доносят, врагом. Ну или хотя бы чужим. Ну а это не наш случай. А я в общем-то и сам собирался рассказать всё тебе и спросить совета. Думал, после похорон, но тут этот пакет с алой каймой...