Туда, где живет счастье

– И нормально позавтракать было бы неплохо, – добавила Магда, – да, Вань?

Мальчик ничего не сказал, но начал смотреть по сторонам с удвоенным вниманием. Через полчаса они въехали в маленький уютный городок, залитый солнцем. Заправка находилась прямо на центральной дороге. А рядом с заправкой оказалось небольшое кафе. Прямо на улице стояло несколько столиков под новыми зонтиками, ярко-красными, не успевшими выгореть.

Не сговариваясь, Андрей с Магдой направились ко входу в кафе. Ваня обогнал, добежал до крайнего столика, шлепнулся на высокий белый стул и тут же застеснялся своей смелости.

– Давай и правда здесь посидим, а? – предложила Магда, опускаясь рядом с мальчиком.

Куров кивнул, занимая место напротив сына.

– Ну, говорите, кто чего хочет, а потом я схожу узнаю, что у них есть, – улыбнулся Андрей, хорошо знакомый с тем, как кормят в придорожных кафе и сколько просят за свои более чем скромные блюда.

Но здесь все оказалось иначе. Во-первых, пришел официант и принес меню. Во-вторых, цены были именно такими, какими должны быть цены на еду, а не на полеты в космос, а в-третьих, готовили очень вкусно и, главное, быстро.

Соскучившись за два дня по нормальной пище, они завтракали в полном молчании и покончили с едой быстро. Но уходить в машину никому не хотелось. Ваня тянул время, нарочито медленно доедал мороженое из вазочки, выскребая ложечкой остатки вишневого сиропа и шоколадной крошки. Магда лениво улыбалась. И даже когда официант принес счет, никто не торопился вставать. Куров бросил на стол несколько купюр и благодушно добавил:

– Без сдачи.

– Спасибо, – сказал официант, забирая деньги.

Куров перехватил потрясенный взгляд Вани. Мальчик с ужасом смотрел, как деньги уплывают в чужие руки. Да, понял Андрей, видно, с Галей они едва сводили концы с концами. Обычно дети в таком возрасте не слишком хорошо понимают настоящую цену деньгам.

– Извините, – окликнула официанта Магда, – где у вас туалет?

– Пойдемте, – улыбнулся официант, – я покажу и ключ дам. А то, сами понимаете, заправка рядом, будут ходить все подряд...

Они ушли. Андрей смотрел, как Ваня ковыряется ложечкой в вазочке. Солнечный луч попадал на нос мальчику, и время от время Ваня морщился, словно собирался чихнуть, но каждый раз у него не получалось. Мальчик смущенно улыбался и отводил глаза.

– Что, хорошо? – ласково спросил Андрей.

Ваня кивнул, мотнул головой в ту сторону, куда ушла Магда, и вновь посмотрел на отца.

– Да, – согласился Куров с невысказанным вопросом, – я хочу поговорить с тобой об этой женщине. Скажу честно, Ванька, мне она нравится. Я опять не знаю, можно ли тебе рассказывать про все это, но мне хочется, чтобы ты знал... – На Андрея нахлынула волна смущения, но он все же справился с собой и договорил: – Понимаешь, мне кажется, я люблю ее. И давно. Мы ведь с ней очень давно знакомы, еще когда были детьми.

Куров прикрыл глаза. Нет, не стоит мальчику рассказывать историю их с Магдой отношений. Он еще слишком мал для этих сложностей. Но воспоминания были такими яркими, что Куров не удержался и заговорил:

– Однажды мы с Магдой купались в море. Ныряли, резвились. А потом я вдруг стал ее топить. Не знаю, зачем. Я не злился на нее, не сердился, ничего такого... Сам не знаю, что на меня нашло. Нет, я не хотел утопить ее так, чтобы она задохнулась и умерла. Это другое... Наверное, просто хотел окунуть раз-другой с головой, притопить, чтобы показать, кто здесь главный. Силу ей свою показывал. Свою власть над ней. Она вырывалась, а я все топил ее, топил. Никак не мог удержаться...

Андрей даже зажмурился от реальности воспоминаний. Вот яркое солнце бьет ему в глаза, вот руки Магды колотят воду, соленые капли летят в лицо, но он только отворачивается, трясет головой и все толкает вниз хрупкую девочку. Вот она уже не отбивается, только пытается вынырнуть на поверхность, глотнуть немного воздуха, но Андрей сильнее, и девочка все слабее и слабее рвется к поверхности...

– И в какой-то момент она совсем обмякла, – продолжил рассказывать Андрей сдавленным голосом. – Я жуть как перепугался, Ваня. Вытащил ее на берег, а у самого зубы стучат. Понял, что могу потерять ее. И пока тащил, зацепился ногой то ли за корягу, то ли за камень и порезал себе бедро.

Он снова вспомнил, как она лежала на песке, похожая на выброшенную на берег русалку. Она лежала совсем неподвижно, и тогда он испугался, что она умерла. Он бросился к ней, прижался ухом к груди и услышал, что в груди тихо-тихо бьется сердце.