Тульский-Токарев. Том 1. Семидесятые-восьмидесятые

— Очевидно, пишет заяву в прокуратуру. Оказался доцентом из университета. Я, конечно, извинился, но он, по-моему, не понял юмора.

— Ну, так… Солдатикам-то их «летеха» приказал по три «шкурки» на рыло до вечера — иначе увольнительные накроются, вот они и остервенели. Две трети-то — с деревень, их в первый раз в город выпустили… Чего же ты хочешь?..

В этот момент Сомов поднял голову и столкнулся взглядом с заявителем — он, оказывается, задержался, с любопытством слушая интересные диалоги. Дежурному показалась странной его улыбка — она была нехарактерной для терпил, — как будто бы молодой человек услышал то, на что рассчитывал, и остался этим доволен…

Сомов еще раз показал рукой, где находятся кабинеты уголовного розыска, и парень направился туда. Позже дежурный припомнит, что вроде бы именно ему за полтора часа до визита он сказал по телефону, кто в этот день дежурит от розыска.

А дежурил в этот день не кто иной, как оперуполномоченный Колчин.

Вадик Колчин работал в розыске меньше трех лет и аналитическим складом мышления не отличался. Вопросы он решал так: «А че тут думать — трясти надо!» Его корешом во всех начинаниях был Толя Гороховский, они и в милицию пришли вместе. Толя на жизнь смотрел с юмором и больше всего шутил сам над собой. Именно ему принадлежала культовая фраза: «Вадик, у меня деньги кончились! Я могу пойти на преступление!» По большому счету, эти двое были разгильдяями, однако при этом они не жаловались, что работать приходится без выходных и «в говне по пояс». От них немного отдавало псиной и хамским шинельным шармом, как от героя анекдотов поручика Ржевского.

Дверь молодому человеку открыл Колчин.

— Простите, вы дежурный следователь?

— Заходи, — пригласил Вадик, повернулся и зашагал по коридору. Позже он догадается, что «потерпевший» прекрасно понимал разницу между следователем и сотрудником розыска… Но это будет позже, а тогда Колчин шагал к своему кабинету и привычно бурчал, не глядя на «терпилу»:

— Украли? Отняли? Ущерб?

Присев за свой стол, Вадик жестом пригласил вошедшего вслед за ним молодого человека присаживаться:[18]

— Рассказывайте.

Парень сглотнул комок в горле и, кашлянув, начал:

— Вчера двое… отобрали у меня старинные часы…

— Так и запишем! — привычно крякнул Колчин, открывая засаленный Уголовный Кодекс. — Статья 195 — открытое хищение чужого имущества… так-так… во! Наказывается лишением свободы…

— Извините, но вы уже знаете, о ком я говорю?

Вадик оторвался от кодекса и шлепнул себя ладонью по лбу:

— О, е-тыть, зарапортовался я чуток! Вообще голова не соображает… Так что, вы говорите, утеряли?

Посетитель чуть скривился и раздраженно заметил:

— Я могу рассказать… если вам, конечно, интересно…

— Очень интересно, оч-чень! А главное, я тут и посажен, чтобы выслушивать все, что у народа накопилось…

— Знаете… Я, наверное, пойду..

— Ладно, извини, дружище… Чаю хочешь?

— Нет.

— Ну и хорошо, — улыбнулся Колчин. — А то чай-то у меня со вчерашней ночи — тю-тю… Нет, ты представляешь, — нахлобучили тут одного засиженного. Так он говорит — дайте чаю! Мы — заваривать. А он говорит, мол, не надо. Оказывается — он его так жрет и холодной водой запивает! Пока мы дивились — он всю пачку индийского и умял. Во, люди! А мы их решеткой пугаем!

Молодой человек вежливо выслушал эту ахинею, не перебивая, и сказал, когда возникла пауза:

— Дело в том, что я случайно знаю, кто меня ограбил, более того, знаю, где они живут и у кого.

— Обожди… — Вадик повел шеей. — Это дело надо перекурить… Куришь?

— Нет, я бывший спортсмен.

— Жаль. А то у меня и курево тоже кончилось…

Колчин быстро схватил местный телефон и елейно попросил три-четыре сигареты у дежурной части. Когда его там послали, он сник, сделал серьезно-заинтересованное лицо и спросил:

— Каким спортом занимался?

Наставником у Вадика был Боцман. А Боцман говорил, что «отбивание» заявителя — это целая наука. Сразу к делу переходить никак нельзя — надо сначала поговорить с ним о жизни, показать, что он на свете не один, но «вопреки и несмотря» его делом все же займутся. Опять же, надо доходчиво объяснить, при необходимости, что регистрировать — не всегда полезно, потому как иногда расследование надо держать в тайне, а если зарегистрируешь, то все будут допущены к информации. Произойдет «утечка», которая может спугнуть злодея… Боцман вообще знал очень много полезного…

— Так каким, говоришь, видом спорта?..

— Боксом.

— Дожили! — хлопнул себя по ляжкам Колчин. — Боксеров грабят! Куда ж тогда обычным гражданам деваться?!

Молодой человек иронию понял, но не обиделся, лишь наклонил немного голову и сказал тихо:

— Дело в том, что я практически не вижу… Зрение слабое, в глазах — одна муть, у меня — травма…

И парень дотронулся пальцем до головы, — на лбу действительно нездорово белел кусок как будто прикрепленной кожи, казалось, что когда-то ему словно стесали бровь.

— Дела, брат, — смущенно хмыкнул Вадик. — На ринге?

— Нет, в парадной… Железкой какой-то… Из-за соседки…

— М-да… Ладно. Валяй — что случилось, где красавцы живут и почему ты считаешь, что это — они…

— Вчера…

— Погоди, тебя звать-то как?