Туман войны

Майор… С тех пор, как ему присвоили это звание, Эндерс так и не приучил себя к мысли, что карьерный рост продлится дольше, чем пару недель. Дважды он уже был понижен в звании и дважды восстановлен, последнее понижение даже не отразили в личном деле, поэтому Шон относился к появлению и исчезновению регалий философски. Внутренне сжавшись от предчувствия резкой боли, майор сделал еще с десяток шагов, отделявших его от выхода из подземного бункера управления. Влажная духота и прямые солнечные лучи сделали свое дело довольно скоро: на лбу выступила испарина, в виски тукнули молоточки мигрени. Предвидя такой поворот событий, Шон бросил в рот и с хрустом разжевал голубую тайленоловую пилюлю. Темные каплевидные очки и козырек пятнистого кепи не защищали от солнца так, как спасительная горечь. Силы стали потихоньку возвращаться, в голове прояснилось, и двести метров до вертолетной площадки майор преодолел уже бодрым пружинистым шагом. Вертолет с полковником Тэлли и сенатором Николасом Барнетом должен был прибыть с минуты на минуту. Эндерс с облегчением шагнул под навес, топорщившийся бахромой нашитых на маскировочную сеть кусочков зеленой и коричневой ткани. Из-за отсутствия ветра тень никакой прохлады не давала, но так хоть солнечные лучи не докучали.

— Доброго вам утра, майор!

Начальник охраны Рид, словно в насмешку, вырядился в парадный темно-синий мундир, на голову нацепил лихо заломленный на ухо берет, а от ботинок пахло дорогой ваксой.

— Ничего доброго в нем не вижу, майор. Сейчас, вместо того чтобы лизать жопу начальству, мы с вами могли бы уже четыре часа наблюдать за действиями прототипов. Или исполнение ваших прямых обязанностей не доставляет вам удовольствия, мистер Рид?

Все это Шон процедил сквозь зубы, намеренно встав так, чтобы насупившийся Рид не смог зацепить его боковым в челюсть. Жара и простой в работе бесили Эндерса, как и этот напыщенный «пес войны», неизвестно зачем свалившийся ему на голову и отнявший часть полномочий.

— К чему эта грубость, майор Эндерс, сэр? — Рид, вопреки ожиданиям, не полез в драку и даже перешел на подчеркнуто уважительный тон, показывая, что понимает, кто главный на базе. — У нас разные обязанности и полномочия. Каждый отвечает за свое. Я, как и вы, выполняю приказ. И буду это делать, пока не поступит другой.

— Неужели вы не видите, Рид, что нас приехали закрывать?! — Тупость этого солдафона действовала Шону на нервы. — Вы хоть понимаете, какие люди окажутся на улице после росчерка пера прилетающего сейчас куска говна в дорогом костюме? А главное, сколько времени и усилий пойдут прахом! Русские нам ошибок не простят. И где же будет сенатор и ваше начальство?! Они уж точно не намерены подставляться под пули грязных оборванцев, понукаемых коммунистами. Разгребать дерьмо опять пошлют вас и меня. Да еще сотни парней, у которых нет солидного трастового фонда в банке и богатых родителей.

— Мне ничего неизвестно о цели визита сенатора Барнета, сэр. Но…

В этот момент со стороны океана послышался стрекот вертолетных винтов, и дискуссия прекратилась сама собой. Вскоре серое брюхо палубного вертолета повисло над небольшой площадкой, пригибая волнами разгоняемого винтами воздуха обступившие поляну джунгли. Эндерс незаметно для Рида бросил в рот еще одну таблетку. Дожевывая ее, новоиспеченный майор пригнувшись поспешил к трапу уже приземлившегося вертолета. Первым вышел полковник Тэлли. Его коротко стриженная седая макушка сверкнула в люке, и вот уже шеф Эндерса, небрежно козырнув, отскочил в сторону, пропуская вперед высокопоставленного гостя. Полковник был неестественно бледен, пальцами обеих рук он вцепился в матовый металлический кейс, прикованный наручником к левому запястью. Следом вышел тот, кого Шон заочно ненавидел: высокий, сухопарый господин с зачесанными назад соломенно-желтыми волосами и залысинами на высоком морщинистом лбу. Физиономия политика, так нравившегося домохозяйкам, должна была демонстрировать доверие и открытость, но Эндерс видел только холодные, глубоко посаженные голубые глаза под кустистыми, явно выщипанными до благородных очертаний бровями. Сломанный и впоследствии плохо вправленный нос в сочетании с поджатыми тонкими губами и вздернутым подбородком не добавляли сенатору шарма. Дорогая, сшитая на заказ светло-серая пиджачная пара, словно вторая кожа, облегала сухощавую фигуру Барнета. Поморщившись, когда на его модные бежевые мокасины набежал клочок гонимой ветром сухой травы, сенатор, легко ступая, прошел к месту, где стояли оба майора и бледный как смерть полковник Тэлли. Картинно отсалютовав взявшим под козырек офицерам, но не подавая им руки, Барнет кивнул в сторону двери бункера:

— Джентльмены, не будем давать партизанским снайперам возможности сделать еще несколько зарубок на прикладах, пройдем внутрь.

— Господин сенатор, сэр, — выступил вперед Рид, — мои люди…