Туманы Авелина. Колыбель Ньютона (СИ)

— Да, конечно, — Лаккара проследовал за полицейским в одно из маленьких помещений, которые тут называли «шептательными комнатами». При выходе в коридор, возле кабинета Дробински, взгляд его упал на жёлтые ленты, предупреждающие о работе судебных экспертов. Альберт непроизвольно сжал челюсти. К этому моменту он уже взял себя в руки, воспринимал происходящее чётко и несколько отрешённо — включилась профессиональная выучка, но при виде этих кричащих, тревожного цвета полос разом вернулось ощущение необратимой потери.

Ещё вчера, договариваясь о встрече, они хохмили между делом, вспоминая, как на прошлой неделе засиделись в пабе, где Дробински, не изменяя себе, после пары порций впал в буйный хмель и приударил за длинноногой грудастой блондинкой. Та, правда, его порыв не оценила, но это не особо огорчило Лео — он любил всех красивых женщин сразу и, чаще всего, ему отвечали взаимностью.

А сегодня остроумный, вечно взъерошенный, немного нескладный Дробински — мёртв?

Увидев, что они уходят, Пилар вскочила, одёрнула короткое обтягивающее платье и засеменила следом, постукивая высокими каблуками.

— Мистер Мартин, мистер Лаккара, принести вам кофе или чай? — спросила она вкрадчиво, почти заговорщицки, словно предложение напитков могло разгневать мёртвого Лео Дробински.

Альберт отказался, а Мартин попросил стакан воды. Лаккара опустился на стул возле окна, бегло осмотрел кабинет. Несколько стульев, телефон, компьютер, овальный стол — спартанская обстановка, глазу не за что зацепиться.

Мартин, достав из кармана потрёпанный блокнот, а также сложенные листки с какими-то заметками, сел за стол напротив Альберта, щёлкнул кнопкой автоматической ручки и задал стандартный вопрос:

— Ваше полное имя?

— Альберт Джеймс Лаккара.

Стержень ручки заскрипел по листу. Старая закалка, никаких ноутбуков.

— Адрес?

— Я снимаю на Лайоне, дом восемнадцать, квартира пять, — Альберт добавил почтовый код.

— Образование?

— Орестовский университет, адвокатура — там же.

— Должность, место работы?

Короткие вопросы, на которые следовало так же коротко и без колебаний отвечать. Лаккара выдохнул и заставил себя расслабиться. Мартину его место работы и так уже известно, но протокол есть протокол.

— Юрист по правам коренных народов, офис сенатора Барросы.

От Альберта не ускользнуло, что Мартин едва заметно усмехнулся. Следователь оторвал взгляд от бланков и с прищуром оглядел опрашиваемого.

— Как вы получили лицензию на практику в Левантидах?

Вопрос был задан дружелюбным, ободряющим тоном, призванным расположить к откровенности, но Альберт знал, что именно интересовало Мартина. Чтобы получить лицензию на практику в северных провинциях, Лаккаре надо было не только сдать на отличновсе экзамены, но и преодолеть известное предубеждение, которое питали всемогущие члены Юридического Комитета по отношению к южанам. От этой организации зависело, получит ли выпускник адвокатуры право заниматься своим ремеслом на Севере или же ему придётся возвращаться в Аппайи. И тут возникало одно «но»... Экзаменационную работу Лаккара писал в разгар боевых действий и, едва получив лицензию, присоединился к аппийским ополченцам.

— Как и все, сдал экзамен.

Следующий вопрос — о войне — был закономерен.

— Воевали против федеральных войск?

Альберт закинул ногу на ногу и скрестил пальцы. Сейчас Мартин походил на пожилого священника. Благостное выражение его лица выражало понимание и прощение. Играет, конечно, входит в доверие...

— Я амнистирован.

— Что ж, каждый делает свой выбор. После войны сразу вернулись в Оресту с командой сенатора?

— Да.

— Вы были близкими друзьями с Дробински, мистер Лаккара?

— Мы были хорошими приятелями... — Альберт запнулся, потом продолжил: — Лео плотно занимался темой аппийской войны. Я помогал ему получать доступ к некоторым документам.

Поймав взгляд Мартина, пояснил:

— Видите ли, мы, аппийцы, не очень жалуем северную прессу — по отношению к нам она редко бывает беспристрастной. Для журналиста из Оресты очень многие источники информации в Аппайях вне досягаемости.

— Подозреваю, что и вы не лишены некоторого предубеждения, когда дело касается северян. Это не вопрос, мистер Лаккара, и я здесь не для того, чтобы вас судить. Тем не менее вы лично доверяли Дробински...

— Я — да. Это был в высшей степени честный человек.

— Что вы собирались обсудить на сегодняшней встрече?

Из последнего телефонного разговора с Лео Альберт понял, что тот напал на какой-то серьёзный след. Лео говорил обиняками, боялся, что его мобильник прослушивают. Собирался ли он поделиться с Альбертом теми сведениями, которые ему удалось раздобыть? Лаккара догадывался, что FBC добро на полноценный репортаж по этой щекотливой теме, скорее всего, не даст. Догадывался, что Дробински через Альберта планирует наладить контакт с сенатором Барроса. Но стоило ли делиться своими догадками со следователем?

— Я не знаю, зачем я ему сегодня понадобился, — Лаккара старался звучать как можно искреннее. Если следователь и просечёт, что он врёт, доказать этого не сможет.