Туманы Авелина. Колыбель Ньютона (СИ)

Альберт потёр ладонями лицо и шагнул в открывшиеся двери. В кабине он прислонился затылком к холодной зеркальной стенке, прикрыл глаза — начинала болеть голова. Но уже через пару секунд подобрался, выпрямился — звякнул звонок, предупреждающий об остановке, и на втором уровне вошёл высокий худой мужчина, одетый в униформу обслуживающего персонала. В правой руке он держал чемодан для инструментов. Безразлично глянув на Лаккару, протянул левую руку и ткнул в кнопку. Альберт невольно обратил внимание, что на указательном и среднем пальцах мужчины отсутствовали первые фаланги. Ощутив внезапную неловкость, Лаккара перевёл взгляд в зеркальную стену — и наткнулся на пристальный холодный прищур незнакомца. Прозрачные серо-голубые глаза смотрели в упор, и сложно было с ходу понять, чего в них больше — ненависти или презрения. Впрочем, к подобному Лаккаре было не привыкать. И в среде северян хватало черноволосых и темноглазых, но одного взгляда на удлинённое смуглое лицо с тонким носом, глубоким и широким губным желобком, с вытянутыми к вискам чёрными глазами незнакомцу было достаточно, чтобы отвернуться с плохо скрываемым презрением. Что ж... «Земляная свинья» — вот кто Лаккара для северян.

— Что-то не так с моим лицом? — с явным вызовом в голосе поинтересовался Альберт.

Но здесь лифт остановился, бесшумно открылись двери, и неприятный сосед вышел, пробормотав себе под нос что-то неразборчивое.

Уже в автомобиле Лаккара запрокинул голову и закрыл глаза, мысленно прокручивая каждую деталь разговора со следователем. Нет, похоже, ничего лишнего он не сказал...

Мартин в самом деле позвонил Альберту через несколько дней, сообщил, что дело закрывается. Вердикт? Самоубийство. Увы, камеры ничего подозрительного не зафиксировали. Никаких резонов подозревать, что смерть Дробински была насильственной, у следствия нет. Конечно, довольно странно, что он планировал встречу с Альбертом накануне, но люди в состоянии стресса редко думают последовательно.

— Вам известно, что Дробински употреблял наркотики? — напоследок спросил Мартин.

Это была новость. Нет, Альберт ни о чём таком даже не догадывался.

— Как много интересного можно узнать о «близком приятеле» после его смерти, — в голосе Мартина прозвучала насмешка. — Кокаин. Дробински задолжал своему поставщику крупную сумму, время поджимало, а возможности выплатить долг у него не было никакой. Сами понимаете... Не та компания, которой можно не вернуть деньги. Пуля в висок — иногда тоже вполне себе решение проблемы.

— Он мог бы попросить взаймы у меня, — пробормотал поражённый Альберт, не зная, как реагировать на эту информацию. — Но... вы уверены, что это правда, Тайлер?

— Совершенно уверен, приятель.

— Долг теперь будут требовать с его жены... Лео не мог так поступить... — сказал было, потом осёкся, и губы против воли растянулись в язвительной и горькой усмешке. Ошибся он в человеке, что ли? Может быть, устроить такую подставу поднадоевшей супружнице было вполне в характере Дробински, но он, Лаккара, на многое закрывал глаза?

Хрипловатый голос инспектора отвлек Альберта:

— Мне очень жаль, и я понимаю, что в это всё сложно поверить, но мы опираемся на факты, и ничего в этом деле не указывает на наличие состава преступления.

Лаккара положил трубку и в полной растерянности ещё минут пять неподвижно сидел за столом. Возможно, Мартин прав, Альберт действительно ничего не знал о Дробински. В конце концов, о чём они говорили при встрече и по телефону? Тайны, теории, документы, свидетели... Война. В общем, они не говорили почти ни о чём другом — только о последней войне и событиях, с ней связанных.

Машинально он перебирал какие-то бумаги, не фиксируясь ни на одном документе. Лео мёртв, и даже если у Альберта оставались какие-то сомнения, он что, будет играть в частного детектива? Он работает по семьдесят часов в неделю, у него времени на себя-то не хватает. Не то, чтобы он жаловался — это был тот образ жизни, который Альберт выбрал сам. Либо загрузить себя работой, либо скатиться, как это произошло с многими его однополчанами: не вылезать из запоев или из депрессии, колоться и просить милостыню на дорогах. Для тех, кто воевал на стороне Федерации, существовали реабилитационные центры. Для таких, как он... Пусть скажет спасибо, что не посадили. Да, работа была единственным спасением. Альберт усилием воли отогнал мысли о Дробински и сосредоточился на отчёте, который готовил для сенатора.

К концу недели ему почти удалось восстановить душевное равновесие. Приближались выходные, которые сулили свидание, способное разрядить напряжение последних дней, и Лаккара всё реже думал о случившемся. Жизнь продолжалась, дела требовали его прямого участия. Альберт решил, что пора ставить точку в этой грустной истории.

Но в тот же день ближе к вечеру личный секретарь сообщил ему, что некая мисс Суидад просит о встрече. У него в календаре ничего подобного нет? Тогда секретарь сообщит даме, что мистер Лаккара занят, и попросит её позвонить через несколько дней и предварительно договориться о приёме.