Тупик

Что касается Зебры, то она осталась в тюрьме, и мы ломали головы, как ее оттуда вытащить.

Вся эта история вызвала много шума в газетах. Писали об «обнаглевших анархистах», о «новом примере беспомощности полиции», о «необходимости, наконец, навести порядок». Сенсацией выглядело поведение известной журналистки Рики, доказавшей не только словом (в своих статьях), но и делом (участвует в нашем освобождении), что борьба «бунтарей» выходит за рамки полемических стычек и превращается в открытые вооруженные столкновения. Между прочим, ее поступок у многих вызвал сочувствие и даже восхищение — в основном у газет правого толка.

Все, что случилось тогда со мной, напоминало мне сцены из иных научно-фантастических романов: герой как бы движется в пространстве и времени и в то же время пребывает в неподвижности. Он и участвует в событиях и одновременно наблюдает их со стороны. Мне казалось, что я совсем мальчишка, школьник, студент. Меня увлекают школьные вечеринки, девчонки, еще какая-то ерунда. И в то же время я понимал, что стал опасным преступником, террористом, поджигателем и грабителем, похитителем, да и убийцей. Во всяком случае, соучастником убийства. Что обратного пути нет, что я должен уйти… да нет, уже ушел в подполье.

В жизни у всех у нас много рубежей. Минуем их один за другим. И не бывает возврата к прошлому. К хорошему ли, к плохому.

Вот и сейчас, когда я мысленно пишу эти свои «мемуары», я подошел к очередному рубежу. К какому? Ведь какой-то рубеж неизбежно станет последним… Но мы еще поговорим об этом. А тогда я ушел в подполье. И Гудрун и Рика. Сначала меня это напугало. Все же я занимался на юридическом факультете и имел кое-какое представление о возможностях современной полиции, об Интерполе, о трудностях и опасностях жизни вне закона.

Но потом я сказал себе: в нашей стране, во всей Европе, не говоря уж об Америке, Юго-Восточной Азии или Ближнем Востоке, в подполье живет, действует и процветает такое количество террористов, бандитов, уголовников, торговцев наркотиками, беглых банкротов, наемных убийц, разных мафиози и членов преступных синдикатов всех мастей и рангов, что они вполне могли бы составить население небольшой страны, уж не меньше Швейцарии, во всяком случае.

Это особый мир, особая страна. Здесь свои законы и правила, свои пути и столицы, сюда легко попасть, но почти невозможно отсюда выбраться. Здесь идут свои войны, и гибнут свои герои. Только здешний герой в той, нормальной, жизни преступник. Мир и антимир, вещество и антивещество (нет, я решительно переначитался фантастики!).

Во всяком случае, когда за спиной целая организация вроде «Армии справедливости», рассуждал я, нечего бояться. (Если б знал я тогда то, что знаю теперь, я боялся бы еще меньше.)

В общем, оказалось, что получить фальшивые паспорта не проблема, украсть машину тоже несложно, а уж найти квартиру, где спрятаться, тем более.

Потому что в нашем обществе всем на всех наплевать. Никто никого не интересует, если только из него нельзя извлечь выгоду. Воюет каждый за себя. Или все-таки нет? Вот помните, я говорил вам, что задумывался, почему таких, как Эстебан, уважают, а таких, как я, нет? Помните? Я еще подумал, что тут дело в методах. Но теперь-то я знаю, что в другом. Вот им не наплевать на всех, для них понятия счастья, свободы, перспектив конкретны и основываются на ясной и точной науке. Поэтому их борьба прицельна. А наша? А наш фундамент каков? Придет время, в конце этих моих душевных излияний я сам все скажу. А пока придется вам меня слушать. Не гоните коней. Мне, во всяком случае, спешить некуда…

Так о чем я рассуждал? Ах, да, о моем новом подпольном существовании.

В квартире, о которой я говорил, мы прожили недолго — дня два. Потом за нами заехал Франжье и увез в какой-то охотничий домик в горах, километрах в ста — ста двадцати от города, в стороне от шоссе, в глухом лесу, в долине. Кругом ни души.

— В случае чего вот, — сказал Франжье, пригласив нас на чердак и показывая на древние сундуки. Вокруг них валялся чуть ли не целый театральный реквизит — какие-то старинные торшеры, кресла, тумбочки — наверное, хозяин или хозяйка домика увлекались любительскими спектаклями. Франжье открыл один из сундуков. Ну и ну! Если вы думаете, что там лежали бархатные камзолы или туфли с пряжками, ошибаетесь. Там были вполне современные предметы — автоматы, гранаты, патроны, мины, пистолеты, был даже маленький миномет!

— Так что в случае чего есть чем встречать непрошеных гостей. А вот дорогих друзей будем встречать по-иному.

Тогда-то он и показал нам бар возле камина, замаскированный под книжный шкаф.

— Сегодня заедет еще один наш друг, так что вместе отметим ваше освобождение. Он привезет паспорта.

Потом мы с Гудрун отправились спать, а Франжье с Рикой продолжали о чем-то шептаться в гостиной.