Тупой панк-рок для интеллектуалов

К тому моменту в «Четырех тараканах» уже был новый басист. Пэп очевидно не тянул, стало ясно, что мы поспешили с «призывом» его в группу. Новым басистом стал Сергей Золотарев по кличке Джек, приятель хозяина нашей тогдашней базы. Серега имел крутой инструмент, роскошную гриву рыжих волос, джазовую школу, но… в группе также долго не продержался, проиграв с нами всего несколько месяцев. Имел место кошмарный инцидент, который сказался на столь непродолжительном участии Сереги в «Четырех тараканах». В одну из наших поездок в СПб с Рубаном, который сильно и беспредельно выпивал, в плацкартном вагоне случилась белая горячка. Денис доебывался к бухим солдатам-срочникам, ехавшим целой ротой и занимавшим полвагона. Солдатам Денис, очевидно, не нравился, и они по-человечески просили нас «забрать своего волосатика». Он начинал орать и петь песни в ночи, абсолютно не контролируя себя. Проводник, который заебался делать нам (!) замечания (с Рубаном напрямую общаться проводник не желал), пообещал, что на ближайшей станции к вагону подъедет ментовский наряд и никакого Питера нам не видать. В конце концов Рубан начал конкретно беспредельничать, не узнавать братву и лезть в драку.

Проводник выдал нам пластмассовый шнур, из тех, которыми закрепляют картонные коробки с только что купленными теликами, и порекомендовал Дениса этим шнуром связать. Нам ничего не оставалось делать, как воспользоваться его советом.

Вязать Дениса было непростым делом, мы с Родей не могли справиться вдвоем. Рубан орал, вырывался, делал попытки сунуть нам в ебач, обзывал фашистами и брыкался. Тут-то и вступил в дело Серега. Обладая достаточно мощным телосложением, он, навалившись на буяна, пару раз сунул тому в табло и быстренько связал его по рукам и ногам. Связанный Рубан тут же начал плакать и выть, разыгрывая безвинную жертву, жаловаться на немыслимую боль во всех связанных членах и просить развязать его, клянясь и божась, что более он беспредельничать не будет. Сжалившись, мы на свою беду начали распутывать шнур. Однако, как только его руки оказались свободны, Денис тут же предпринял новую попытку достать наши ебальнички, причем на этот раз Серега не успел увернуться. Не увернувшийся Джек рассвирепел, адекватно ответил Денису и связал его снова. Для Рубана этот случай оказался достаточной причиной, чтобы начать постоянно и целенаправленно гнобить басиста и настаивать на его замене. Ко мне и Роде у него претензий не было. Денис вообще имел несколько странные взгляды на вещи.

В итоге Джеку пришлось уйти. Мы снова проклеили объявы на улицах, и, на наше счастье, первый человек, откликнувшийся на них, был Леха Соловьев – супермузыкант, талантливый автор и отличный парень. Второй человек (кроме меня) из тех, что встречались вам на страницах книги до этого места, играющий в группе до сих пор. Уже семь с половиной лет. Леха приехал на прослушивание, заявил, что знает наизусть все эти наши «панк-роки», с ходу сыграл пару вещей с Best Before… и был без разговоров принят в группу. Родя, который желал не ограничиваться прослушиванием одного чела, назвал Леху «потенциальным» басистом, тем самым придумав ему на некоторое время новую кликуху. Леха Потенциальный – вот как стали называть его некоторые люди, даже тогда, когда он давно перестал быть потенциальным. Первым концертом Алексея в составе «Четырех тараканов» стало выступление в маленьком домашнем клубике в Москве под названием «3-й путь» в начале января 1996 года.

До «Четырех тараканов» Алексей играл в группе Дмитрия Якомульского, брата Антона из «Ногу свело!». Банда эта являлась логическим продолжением бывшей группы Дмитрия, «Рукастый перец», которая была достаточно известна в конце 1980-х – начале 1990-х на андеграундной сцене. В этой же группе вместе с Соловьевым играл Леха Сахаров, будущий барабанщик «Ульев».

С новым басистом мы продолжили сочинение и репетиции наших новых вещей. Сразу после записи Best Before… Родя настоял на том, что нам необходимо иметь в репертуаре часть вещей на русском (весьма здравая мысль!). Сочинение всей или хотя бы части лирики на русском языке стало насущной необходимостью. Россия так и не стала частью мирового рок-сообщества. Большинство русских групп, игравших нерусский рок в начале 1990-х и сочинявших тексты на английском в ожидании скорого прорыва на Запад, к 1996 году либо распались, либо похоронили свои мечты. Многие (и мы в том числе) находились в плену ложного представления о русских текстах как о факторе, способствующем к скатыванию в «совчину» и в ненавистный русский рок.