Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока

— Хочешь поехать сразу в аэропорт? Я потом на нее сам заеду.

— Нет, поеду сама. Вовка, а ты что, сегодня не работаешь, что ли?

— Работаю, — немного смутился Владимир. — Я к тебе с работы приехал.

— Ты с работы приехал? — От неожиданности я захлопала ресницами и поспешила выразить Владимиру свою благодарность. — Спасибо, конечно. Я очень ценю. Если бы ты мне сразу сказал, что ты на работе, то я бы тебя не дергала. Я же не знала!

— Ничего страшного, — заверил меня Владимир. — Мне это только в радость.

Для того чтобы не выяснять с Владимиром прошлые отношения, я попросила его включить радио и замолчала. Я не верила в то, что Владимир меня по-прежнему любит. Просто он сейчас пребывает в состоянии одиночества и цепляется за любые воспоминания. Для него в диковинку мое к нему равнодушие, потому что слишком долгое время я была марионеткой в его руках. Я его слишком любила, боготворила и была постоянно доступной. Я была его эхом, его тенью, его тихой гаванью, у меня не было проблем и претензий.

Как только мы подъехали к небольшому деревянному домику, который считался нашей семейной дачей, я попросила Владимира остаться в машине и вошла внутрь.

— Можно, я с тобой? — крикнул Владимир, высунувшись из окна.

— Я быстро, только проверю, все ли в порядке. Нам скоро нужно уже в аэропорт ехать, а то вот-вот регистрация начнется, а на дорогах такие пробки страшные, караул!

Достав ключ, который я, в силу своей привычки, постоянно носила с собой, я отперла дверь и, зайдя в самую маленькую комнату, подошла к висящему на стене старенькому ковру с изображением трех богатырей. Приподняв ковер, я открыла небольшой тайник, располагающийся прямо в стене, и положила в него черный пакет, замотанный скотчем. Про этот тайник еще при жизни рассказала мне моя бабушка. Его придумал мой дед, когда собственноручно построил этот дом. Бабушка с мамой постоянно над ним смеялись и спрашивали, зачем нужен тайник, если нам нечего в него класть, но дед стоял на своем и говорил, что в любом доме всегда должно быть отведено место для хранения драгоценностей. И вот этот тайник наконец пригодился. Освободившись от ста тысяч долларов, я поправила ковер и, повернувшись в противоположную сторону, вскрикнула от неожиданности. Напротив меня стоял Владимир и смотрел на меня пристальным взглядом.

— Володя, ты? — На мгновение я потеряла дар речи.

— Я, кто ж еще?

— А что ты тут делаешь? Я же попросила тебя остаться в машине.

— А я не удержался и пошел за тобой.

Отойдя от ковра, я заметно занервничала и спросила:

— Ты давно пришел?

— Только что.

— А я дом проверила.

— И как?

— Все нормально.

Владимир положил свои руки на мою талию и притянул меня к себе:

— Иди ко мне. Ты вся дрожишь! Ты что, меня боишься, что ли?

— А ты что, совсем дурак? С чего бы это я тебя боялась? У меня просто нервное перенапряжение.

— А сколько времени у нас осталось до самолета?

— У нас вообще нет времени, — отрезала я. — Нам пора ехать.

— А может, успеем разочек?

Я ничего не успела ответить, как Владимир принялся целовать мою шею и расстегивать пуговицы на блузке. Я стала отталкивать его, но Владимир был слишком напористым.

— Наташенька, милая, родная, любимая! Я хочу тебя! Если бы ты знала, как сильно я тебя хочу! Как долго я этого ждал…

— Да ты с ума сошел! Я на самолет опоздаю.

— Наташенька, мы успеем. Хотя бы один разочек. Я прошу тебя — один разочек.

— Да какой, к черту, разочек?!

В тот момент, когда Владимир запустил руку в мой лифчик и хотел взять меня за сосок, он нащупал пачку стодолларовых купюр и посмотрел на меня ошарашенным взглядом.

— Что это? — покраснел он, как вареный рак.

В тот же момент с меня слетел расстегнутый лифчик и на пол посыпались пачку долларов.

Глава 14

— Что это? — Владимир повторил свой вопрос и, покраснев еще больше, стал просто пунцовым.

— Доллары, ты разве не видишь? — немного смущенно ответила я и, сев на корточки, стала собирать деньги. — Не нужно ко мне прикасаться! Видишь, я вся деньгами нафарширована, как котлета!

— Вижу! — ответил Владимир с легким раздражением и вышел из дома.

Я следом за ним вышла из дома и принялась закрывать свою дачу. Владимир уже сидел в машине и нервно курил. Всю дорогу мы ехали молча. Когда мы уже подъезжали к аэропорту, Владимир не выдержал и нарушил молчание первым.

— Может быть, тебе лучше деньги задекларировать? — неожиданно задал он мне вопрос, который я меньше всего ожидала услышать.

— Их слишком много для того, чтобы декларировать.

— Не боишься с такими деньгами за границу лететь?

— Не боюсь.

— В аэропорту сейчас всех обыскивают, — как бы между прочим заметил он.

— Пусть обыскивают, — я старалась казаться как можно более спокойной. — В отличие от тебя, там лифчики никто не срывает и в трусы не лезет.

— Если бы я знал, что у тебя там не лифчик, а сейф для хранения денег, то я бы туда в жизни не полез. Предупреждать надо!

— А какой смысл был тебя предупреждать, ты все равно ничего не слышал? Тебя только деньги и смогли остановить.

Сняв одну руку с руля, Владимир положил ее мне на коленку и спросил серьезным голосом:

— Наташа, ты курьером, что ли, работаешь?