Тургеневская барышня бальзаковского возраста

Сергей потер висок, нахмурившись, а потом сделал глоток кофе и сказал:

– Мы стали главной темой обсуждения твоего класса.

– Что? – даже слишком громко спросила я.

Предчувствие меня все-таки не обмануло. Я знала, что рано или поздно все тайное становится явным. Разве не этому учит нас жизнь и литература?

Пока я еще переваривала информацию, надеясь, что все не так плохо, как я думаю, Сергей продолжил:

– Вчера вечером ко мне подошел Ян и спросил, какие у нас с тобой отношения. Причем вопрос был задан так, что я понял – он что-то знает. Я спросил, с чего он взял, что у нас с тобой вообще есть какие-то отношения. Тогда он рассказал, что нас видел кто-то вместе возле твоего подъезда. Путем долгих выяснений обстоятельств я узнал, что одна девочка, как назло, наша соседка, которая знает меня, была у своей подруги где-то недалеко от тебя. Она рассказала одной, та рассказала другой, а потом все начало обрастать дурацкими подробностями. Как сломанный телефон, короче говоря. И в итоге все дошло до главной звезды твоего класса. А дети сейчас продвинутые – у них есть чаты одноклассников в соцсетях, мессенджерах. Вот она и поделилась новостью, но уже перекрученной.

– То есть знает весь класс?

Меня бросило в жар. Казалось бы, обычная сплетня, но не в моем случае. Если бы кто-то из коллег даже меня увидел меня с отцом одного из учеников, это было бы не такой удар. А дети… Как мне теперь сеять доброе и вечное, если они думают неизвестно что?

– Лола, я попытался убедить Яна, что мы просто давние приятели, но учитывая…

– Что? – поторопила я Сергея.

– В общем, он показал мне пару сообщений из их чата. Там уже считают, что мы целовались прямо возле подъезда.

– Какой кошмар, – закрыла я лицо руками. – А если просто объяснить…

Что и кому объяснять, я не знала. Или оправдываться за то, что было десять лет назад.

– Может, и не все так плохо? – предположил Сергей.

Конечно. А если учесть, что Герман тоже состоит в этом самом чате (черт бы побрал все новые технологии), то… Как же все сложно! Если Гриша успел рассказать, а Герман уже знал? Если успел рассказать, а мальчик потом все узнал? Вообще, с любой стороны плохо, если он знает и об одном, и о другом. Все-таки ситуация получилась не ахти.

Я ожидала, что будут разговоры о моих отношениях с Гришей, а тут получается, что я вообще женщина легкого поведения.

И что теперь делать?

Стаканчик кофе кто-то увел прямо у меня из-под носа, пока я думала, куда лучше свалить с Элкой. Мексика? Да, вроде страна без экстрадиции. Повернув голову, я увидела Гришу, который сделал глоток и спросил у Сергея:

– У тебя привычка всем усложнять жизнь?

ГЛАВА 36

Как он вообще здесь оказался? Неужели сам с Сергеем договорился?

Стаканчик с кофе снова оказался передо мной, и я сделала глоток, не отводя взгляда от Гриши. Он улыбнулся и пальцем вытер пенку, которая, наверное, осталась у меня над губой.

– Вы такие милые до приторности, что прямо тошнит, – не преминул заметить Сергей.

Вся прелесть момента разрушена. Я снова вернулась на бренную землю с ее проблемами. Точнее, с нашими проблемами.

Конечно, ситуация неприятная. Не то, что мы сидим вот так втроем в одном помещении. Не то, что нас связывает прошлое и настоящее, учитывая, что я еще не теряю надежду на будущее, конечно, не с обоими сразу… А вот дети.

Сплетни в школе – это дело постоянное. Учителя обсуждают коллег, ученики обсуждают одноклассников и учителей, да и педагоги иногда говорят про детей. Сколько шума было поднято в прошлом году, когда у одной из одиннадцатиклассниц начал расти живот по весне. Конечно, от экзаменов ее освободили, в лицо ничего не сказали, но в учительской я наслушалась про распутное поколение, «куда смотрят родители», «а вот мы такого себе не позволяли».

Я не осуждала, но и не защищала. Всякое бывало во все времена. А вот теперь я оказалась в дурацкой ситуации. Нет, не самой страшной. О ней могли бы поговорить от недели до месяца, пока бы не выстрелило что-то новое. Но для меня все осложняло то, что приплели мне, так сказать, не того папу.

Кажется, за все время работы в школе я не слышала о романах учителей и родителей, да и сама не становилась объектом сплетен.

Дурдом какой-то…

Как мне в понедельник идти на работу?

И я даже не знаю, что хуже: разговор с женой или с детьми.

– Вот ты просто несешь за собой дерьмо, – сказал Гриша, что совсем не было похоже на его манеру общения.

– Успокойся, – ответил Сергей. – Я не знал тогда, что она… замужем.

– Хватит о прошлом.

Я даже с каким-то облегчением выдохнула, когда прозвучали эти слова. Да, этого не отнять, но мне показалось сейчас, что Гриша прошлое отпустил. Окончательно.

Но мое желание сбежать никуда не делось, хоть мне уже и не восемнадцать. Только при этом где-то пробивалось ростками понимание, что проблему нужно решать, а не бежать от нее. До полноценного растения там еще было далеко, но все же хоть какое-то начало.

– Делать-то что? – спросила я, но скорее у самой себя.

Как вариант, конечно, сделать вид, что ничего нет и не было. И насколько меня хватит в такой атмосфере?

Больничный? Отпуск? Запой с дядей Колей?