Туркестан

– Где ж их столько взять? – невесело усмехнулся полицмейстер. – Тут история такая. До холерного бунта 1892 года в туземном городе и полиция была туземная. Подчинялась она старшему аксакалу. А им пятнадцать лет был один и тот же человек. И стал тот человек настоящим царьком. При покровительстве нашей власти. Делал он, что хотел, а с противниками расправлялся нашими руками. В итоге мы и прошляпили холерный бунт, потому что не знали настроений сартов. А негодяй сообщал начальству только то, что желал сообщить… Лишь после подавления бунта была создана моя должность. Всего два года назад! Сейчас в моем подчинении канцелярия и два пристава с помощниками, а также городовые. Из них русских лишь несколько старших, остальные все сарты. Они внимательны, ничего не скажу. Явных потачек не дают. И непьющие! Но вот старания, служебного рвения в них нет. Ленивы. Могут уйти с поста. Или вора отпустить за деньги. Жалование у них маленькое. Ну кто пойдет служить за гроши?

За этими разговорами они доехали до какой-то площади. Правильнее было бы сказать, что в этом месте улица несколько расширялась… Все пространство было забито людьми, ослами, верблюдами, повозками и грудами товаров. С двух сторон под навесом тянулись лавки, около них толпились туземцы в огромном количестве.

– Площадь Чорсу, – сказал Скобеев. – Отсюда начинается Большой базар. Но мы туда не полезем, объедем стороной.

– А куда мы вообще нацелились? – решил уточнить Христославников.

Полицмейстер виновато улыбнулся.

– Сейчас на минутку заедем ко мне на квартиру. Я мигом! Только поцелую жену с дочками, и обратно к вам. Соскучился… Оттуда сразу к начальнику города. Это уже в русской части, на проспекте Обуха. Там и расстанемся.

– Как расстанемся, Иван Осипович? – хором закричали негоцианты. – Вы же обещали нас не бросать!

– А я и не брошу. Но воперед надо доложиться полковнику. И сдать в тюрьму арестованных. Вы за это время где-нибудь поселитесь, например, в гостинице «Восток». Отдохнете. А часа через три я к вам туда приду. Как раз жара спадет. Погуляем по Ташкенту, покажу вам наши главные достопримечательности. Собор, могилу Кауфмана, парк, Общественное собрание – сколько успею. Успею, правда, немного, потому как завтра крестный ход, и мне надо подготовиться. Согласны на такой план?

Лыков ответил за всех:

– Мы тут люди новые и полностью полагаемся на вас. Понятно, что вы с дороги. Дела накопились, и с семьей повидаться хочется. Еще этот крестный ход. Но можно ли рассчитывать на основательное знакомство с городом? При вашем участии.

Иван Осипович задумался.

– Основательное знакомство? Для этого надо ходить по Ташкенту неделю! Давайте так. Сегодня мы погуляем час-другой и расстанемся. Завтра приглашаю вас на праздник – я пришлю утром собственного джигита, он проводит.

– Какого джигита? – удивился Христославников. – Вы горский князь или русский полицмейстер?

– Так полагается, – примирительно сообщил капитан. – Даже в штате есть эта должность. Что-то вроде личного ординарца: письмо доставить, гостей вот проводить…

– Но не телохранитель? – уточнил Лыков.

Иван Осипович хмыкнул:

– Из моего джигита телохранитель, как… Ну, увидите. А мне, строевому офицеру, таковой и не нужен. Сам за себя постою.

– Ясно. Так что насчет прогулки?

– Насчет прогулки. Завтра крестный ход, что успеем, то успеем. Послезавтра пятница. Сарты станут отдыхать и бузить, а мы – нести усиленные наряды службы. В воскресенье еще хуже: отдыхают и сарты, и русские. Полиция вообще валится с ног… Самый удобный день – суббота. Обещаю провести ее с вами с утра до вечера!

Так и договорились. Поездка по туземному городу продолжилась. Лыков смотрел во все глаза. Его удивляло все: арбузы на крышах домов, аисты на минаретах, дервиши с чашками из кокосовой скорлупы… Толпа – смешение всех рас. Вдруг с одной из крыш русским улыбнулась девушка удивительной красоты. Туземка – и с открытым лицом! Негоцианты ахнули. Скобеев и тут внес ясность:

– Бухарская еврейка. Но хороша, чертовка!

Еще он называл встречающиеся по пути мечети и мазары[33]

, но запомнить это новичкам было положительно невозможно.

Наконец оба экипажа остановились на улице относительно тихой. Перед домом из обожженного кирпича дежурил сарт в полицейской форме. Над входом красовалась надпись: «Полицейское управление туземной части города Ташкента».

Иван Осипович крикнул: «Я быстро!» и со счастливым лицом побежал не в дверь, а в калитку. Через пять минут, как и обещал, он уже садился обратно в тарантас.

– Слава Богу, дома все благополучно! Поехали!

И тут же принялся объяснять:

– В туземном Ташкенте только семнадцать улиц имеют названия. Официальные, утвержденные городской думой. Это самые главные, те, что ведут к воротам. Сейчас мы с вами на улице Джаркучинской, а въехали в город по Самаркандской. Я тогда еще сказал, что это одни из двенадцати ворот. Виноват – соврал! Их осталось десять. Двое ворот генерал Черняев снес к чертям вместе со стеной. Чтобы оставить Ташкент без защиты.