Туркестан

Вертикальная ось новой части – длиннющий Московский проспект. Между ним и Куйлюкским проспектом разбили Городской сад. Он быстро стал любимым местом отдыха ташкентцев. Роскошно отделанные ворота сада украшают кованые фонари удивительно тонкой работы. Внутри – памятник «Знаменщик» работы все того же Микешина, посвященный русскому солдату – покорителю Азии. Есть барак летнего театра, клумбы, тенистые аллеи и даже помещение для сушки овощей огнем… На западном фасе сада недавно выстроили мужскую и женскую гимназии, каждая из трех двухэтажных корпусов.

Южнее Городского сада, на месте бывшего здания Биржи заложили еще один сквер, Александровский. Местность вокруг ранее занимал так называемый Выставочный пустырь. Там в восьмидесятых годах устроили Азиатскую выставку, но неудачно. Она не прижилась и была упразднена. Пустырь быстро заселили какие-то балаганы и незаконные хибары, в которых ютился темный элемент. Когда их потеснил сквер, серьезные преступники удалились за военный госпиталь, к Салару. А бездомные и халамидники до сих пор прячутся по ночам в сквере, пугая легкомысленных гуляк. Вместо хибар теперь кабаки и чайханы с проститутками.

Возле Александровского сквера выстроили ремесленное училище и городскую больницу. Но все русские обыватели упорно ходят в Ташкентский военный госпиталь. Он второго класса, имеет 415 кроватей и предназначен для лечения военных. Однако городская больничка мала, и власти официально разрешили госпиталю пользовать всех желающих.

В той же Зачаулинской части сложился еще один неблагополучный угол – вокруг Прачечного переулка. Здесь собраны все легальные публичные дома Ташкента – целая индустрия разгула. Торговые бани и пивные составляют вершину этой «промышленности». Но в каждой квартире веселого угла вам предложат ночью бутылку водки за полтора рубля и проститутку-секретку за полтинник. Где-то тут, среди других притонов, находится и «мельница» – тайный воровской игорный дом. В нем под охраной борцов-палванов ташкентские воры проматывают свою ночную добычу.

Постепенно сложилась и третья часть русского города – окраинная. На юге она аккуратна и безопасна. Еще бы! Тут летние дачи генерал-губернатора и правителя его канцелярии. Еще лагерь Пятого казачьего Оренбургского полка, с караулами и обходами. А вот на севере и востоке поселилась чернь. Пришлое сбродное туземное население самовольно заняло эти места и создало много проблем полиции. Беда в том, что на окраине нет никакого учета. Стотысячный туземный Ташкент лишь кажется не поддающимся контролю. В каждой махалля есть так называемые амины – благонадежные сведущие люди, опора любой власти. Они выбирают илик-баши, пятидесятника, старосту квартала. Перед полицмейстером илик-баши всегда в ответе за чужаков и неблагонадежных одномахаллинцев. А на русских берегах Салара столько народу, и кто их там считал? Артиллерийская роща, Карасуйская скотобойня, завод Никифорова, кладбище и свалочное место тоже хороши. По словам Скобеева, там лучше не появляться даже днем.

Темное население окраин каждый год прирастает. Тут прячутся мардикоры, пришедшие на сезонные хлопковые работы. В перерывах между окучиванием хлопка они шарят по квартирам. Но в последнее время к ним присоединился русский преступный элемент. Сколотилось несколько шаек из беглых уголовников, решивших податься на юг. Такого раньше не было – русских преступников поставляли лишь военные дезертиры. В переполненном войсками Туркестане их всегда хватало. Дезертиры собирались в отряды и грабили на трактах вокруг города, особенно на Оренбургском. Ловили их те же воинские команды. И вот вдруг откуда-то появились профессиональные гайменники, даже из столиц. Кроме того, по словам капитана Скобеева, где-то здесь прячется еще одна невиданная ранее банда. Она, кажется, пришла с юга. И состоит из убийц-барантачей. Наверно, решили поискать в богатом городе добычи…

Отбиваться от всей этой нечисти призваны 89 городовых: 17 старших и 72 младших. Они в свою очередь делятся еще на конных (20 человек) и пеших (69). Это по штату. Но младших городовых всегда некомплект. Содержание у них незначительное, от 240 до 260 рублей в год, включая сюда жалованье, квартирные и обмундировочные деньги. Семейному человеку прожить на эти гроши положительно невозможно. Поэтому несколько вакансий сознательно не замещают, чтобы поделить их жалованье между остальными. У старшего городового выходит в год 404 рубля 15 копеек, а с надбавкой даже больше! Правда, как заметил Иван Осипович, его туземцы караулят покой за меньшее содержание.

Пожарного обоза в Ташкенте нет и никогда не было. Город наполовину глиняный, горит неохотно…