Турмс бессмертный

Однажды посланные на разведку люди Гамилькара примчались на лошадях в лагерь и объявили, что в одном дне пути отсюда они видели греков. Их было неисчислимое множество, их щиты и доспехи сверкали под солнцем, подобно молниям, и они перекатывались с холма на холм, как волны в открытом море. Своими рассказами разведчики вызвали панику в лагере Гамилькара, и многие люди побежали на берег и принялись, давя и отталкивая друг друга, карабкаться на корабли. Некоторые при этом упали в воду и утонули, и только спустя довольно много времени Гамилькару и его приближенным удалось восстановить порядок с помощью палок и зуботычин. Предводитель карфагенян приказал тут же казнить трусов и крикунов, и постепенно люди успокоились.

Мы получили точные сведения об объединенных войсках Сиракуз и Агригента благодаря сиканам, которые умели становиться невидимыми в лесной чаще и зачастую мчались по тропам быстрее лошадей. Выяснилось, что особо волноваться не стоит, потому что, хотя греков и отличали железная дисциплина и хорошее вооружение, их было куда меньше, чем людей Гамилькара, — едва ли не в три раза. Услышав об этом, карфагенский военачальник уверился в скорой победе, велел развести огромные костры перед статуями богов, которые возвышались в разных концах лагеря, и ходил от одного к другому со жрецами, принося в жертву баранов и обращаясь с речами к воинам.

Греков, конечно, оказалось немного, но зато они были замечательно подготовлены и знали, как надо воевать. Остановившись в одном дневном переходе от Гимеры, они подробно изучили посты нашего лагеря и начали слать вести в осажденный город с помощью египетских почтовых голубей. Мы было решили, что греки из осторожности не хотят вступать в бой с превосходящими силами противника, и Гамилькар совсем уже собрался двинуться им навстречу, но вскоре нам стало ясно, чего они ждали. Ранним утром на горизонте появился объединенный флот Сиракуз и Агригента, и все море стало белым от парусов множества кораблей. Там было двести новехоньких триер, и пришли они с запада, со стороны Панорма, миновав тот пролив на востоке, куда Гамилькар послал свой собственный флот, чтобы преградить врагам путь. Вот почему мы вначале не поверили собственным глазам и приняли приближающиеся корабли за карфагенские. Однако очень скоро нас постигло разочарование, ибо мы увидели греческие щиты и знаки.

Мы не могли взять в толк, что же случилось, и только позднее узнали, что сиракузские суда смело покинули Мессину, оставив свои воды без всякого прикрытия, и возле Агригента соединились с флотом Ферона. Оттуда, не теряя времени, они поплыли в карфагенские воды, разогнали военные корабли, которые охраняли морские пути в Эрике, затопили многие грузовые суда и отправились дальше, не обращая ни малейшего внимания на те карфагенские корабли, которые укрылись в гавани Эрикса. Возле Панорма к ним присоединился флот пирата Дионисия, оставленный там некоторое время назад топить грузовые суда карфагенян, — никто не справился бы с этим делом лучше моего старого знакомого. Вот как получилось, что, ни разу не подняв парусов, идя только на веслах, греческие суда совершенно неожиданно окружили нас под Гимерой, в то время как тяжелые корабли Гамилькара, ничего не подозревая, стерегли Мессинский пролив и ждали врага с другой стороны.

Стоило военным греческим кораблям отрезать нас со стороны моря, как мы получили известие о том, что пришли в движение и войска греков на суше: быстрым маршем они приближались к Гимере. Гамилькар тотчас же принял все необходимые меры и отправил многочисленных гонцов — и морским, и пешим путем к своему флоту возле Мессины с сообщениями о ловушке, в которой мы оказались. Но греки так ловко перекрыли все дороги, что до цели добрались только двое сиканов. К сожалению, командиры кораблей Гамилькара не поверили им и приняли приказ следовать к Гимере за военную хитрость врага. Они снялись с якоря лишь тогда, когда прибрежные рыбаки подтвердили им эту невероятную новость об окружении греческими кораблями Сицилии. И, конечно же, опоздали…

На следующее утро греческая армия выстроилась в боевой порядок под Гимерой таким образом, что один ее фланг был у реки, а другой упирался в лес и горы. Вопреки обычаю греки поставили свою конницу в центре, чтобы побыстрее сломать линию войск Гамилькара и открыть себе путь к осажденному городу еще во время битвы. Заметив врага, в глубине леса начали бить в свои барабаны сиканы, и впервые за много дней весь наш лагерь поднялся на ноги еще на рассвете и наши отряды заняли нужные позиции, старательно выполняя приказы командиров.