Турнир

— Испытания? Леди Блау, тогда почему вы не подали заявку на третье искусство, выбрав только алхимию? — уверенный голос Наставника по алхимии прозвучал совершенно внезапно. Варго оценивал меня по-новому, как неизвестную переменную, появившуюся в его правильном и давно проверенном алхимическом уравнении.

— Целительский, — я ответила односложно, пожав плечами. Результаты по алхимии шли в зачет, а вот как ты складываешь вирши, никому на целительском не важно. — И Наставник уверен, что мои скромные способности в алхимии значительно превосходят мои возможности в третьем искусстве. — Я отдельно улыбнулась потемневшему лицом Варго.

Пусть теперь греет голову, ещё лучше будет, если сделает хоть один, да неверный шаг.

— Уважаемые судьи, — распорядитель снова взял бразды правления в свои руки. — Я прошу вернуться к голосованию. Вторая часть…, — он сделал жест штатному магу, который вывел над полем сразу две большие проекции. Длинную поэму Марши и мой короткий стих про две жемчужины. — Прошу…

Тишину, повисшую над полем можно было резать ножом на маленькие кусочки. Никто из судей не решался быть первым, пока тировский судья, встряхнув запястьями, не отправил первый шарик силы к моей работе. После этого оживились все — мистрис Айрель, леди Фелисити, Таджо, цветные шарики силы летели один за другим, присоединяясь к золотому светляку Тира. Варго голосовал последним. Шарик цвета болотной зелени послушно вспыхнул и присоединился к остальным, он решил в этот раз не отрываться от коллектива.

Остался только Садо, который задумчиво изучал проекции стихов, глядя в небо.

— Сир Садо…, — поторопил распорядитель. Тот очнулся, внимательно посмотрел на напряженно сжавшую кулаки молчаливую Фейу, потом на меня, щелкнул кольцами, и отправил розовый, в несколько раз больше остальных, светляк в небо.

Шар силы летел по странной траектории, как будто не хотя, приближаясь к работе Марши, потом замер, дернулся, и рванул в другую сторону, резко сменив направление.

Трибуны взревели ещё до того, как он достиг моей проекции, делая счет за третью дисциплину абсолютно разгромным.

Свистел совершенно по-плебейски в нашей ложе Геб, свесившись на перилах, махала рукой счастливая Фей-Фей, салютовал Люк, прыгала где-то на заднем фоне пухлая фигура Нэнс, и только Хок и Бер, два таких непохожих друг на друга брата-близнеца стояли молча, с суровыми лицами. Мужчинам не к лицу проявлять чувства на публике?

И даже Кантор Тир, и тот, коротким быстрым салютом отдал честь в мою сторону.

Легионеры по кругу Арены салютовали тоже, поочередно прикладывая кулаки к груди. Я улыбалась всем и каждому, махала рукой, и чувствовала себя совершенно и абсолютно счастливой. И вымотанной, как после долгой-долгой тренировки у Ликаса.

— Тишины, — распорядитель вскинул вверх руку, призывая к порядку. — Прошу тишины, господин судья, вам слово, — повернулся он в сторону Садо, который так и не сел в кресло.

Тот глубоко вздохнул, внимательно посмотрев на линию судей, и развернулся ко мне.

— Единогласно. Судейской комиссией триста семнадцатого кернского Турнира леди Блау присваивается белая мантия в…

Трибуны взревели ещё раз, перекрывая голос Садо, даже усиленный чарами.

— … в ввиду искпючения…никаких разночтений…дополнительная комиссия не требуется…, — долетали до меня обрывки фраз. Публика продолжала свистеть.

— Ти-ши-на, — распорядитель грохнул зычно так, что дрогнула Арена. — Тишина!

Второй из толстяков-распорядителей преподнес мне белую ткань, протянув на вытянутых руках, с коротким поклоном. Ткань мантии была мягкой, нежный шелк струился между пальцами, лаская кожу.

— Господин распорядитель, — я обратилась к толстяку напрямую. — Согласно правилам, я имею право делать с белой мантией все, что угодно?

Толстяк застыл, напряженно думая, и очень явно ощущая подвох. Он беспомощно оглянулся на двух других в пурпурном, и, получив утвердительный кивок, пояснил мне.

— Согласно правилам Турнира белая мантия означает белый билет, в любое учебное заведение по выбранному направлению. Прием без вступительных экзаменов, на особых условиях. С момента вручения мантия принадлежит кандидату и он вправе распоряжаться ей так, как сочтет нужным. То есть, все, что угодно, но прецедентов ещё не было…

— Благодарю, — оборвала его сентенции я. — Я не считаю себя достойной белой мантии. — Мой голос, усиленный чарами прозвучал на всю Арену в гробовой тишине. — Четыре искусства, несомненно, это достояние нации, и кандидат, получивший этот благородный знак, — я потрясла шелковую тряпку в руке, — должен соответствовать всем критериям, продолжать развивать и приумножать наследие предков. Я не собираюсь на факультет Искусств, — я тепло улыбнулась мистрис Айрель. — Как правильно отметил ранее сир Садо, мои таланты лежат совершенно в иной сфере. Поэтому, — я сделала длинную эффектную паузу, — я бы хотела передать белую мантию гораздо более достойному, по-моему мнению, кандидату.