Турнир

— Хочу напомнить, кто такие Блау. Тем, кто забыл. Кто мы есть на самом деле…

— Вайю, — в голосе Фей слышалось напряжение, — скажи мне, что это не какая-то глупость.

— Нет, — я фыркнула. — Сначала хотела, каюсь. Нет Турнира — нет поединка, все просто, правда? Если занять эти высокородные задницы какой-то проблемой покрупнее, но передумала. Здесь слишком много детей.

— Вайю…

— Лучше расскажи мне правила, — Фей-Фей бегала на Арену и внимательно смотрела, как проходит судейство.

— Судей шесть, против обычных четырех. Голос ведущего по направлению увеличили, все искусства оценивает сир Садо.

— Как распределяют?

— У пятерых по голосу, у сира Садо — четыре. Схема такая же, как в том году, они голосуют силой. Чтобы пройти квалификацию, достаточно, чтобы музыку оценил хотя бы один судья.

В части импровизации — все определяется простым большинством.

— Шансы?

— Низкие, — Фей-Фей сморщилась виновато. — Сир Садо явно тяготеет к возвышенным произведениям, и отличному исполнению на цитре, тут Фейу не обойти. И, — она возмущенно ткнула меня в бок, — твой внешний вид тоже не располагает к высоким чувствам. Кто одевает такое?

— Я не планировала участвовать…

— Леди всегда пребывает в готовности…

— Фей!

— Леди, прошу вас, — сухонький помощник распорядителя заглянул в зал, и жестом пригласил нас с Фейу пройти на выход.

На Арене заканчивали награждения. Все три первых места заняли юные сиры, третье — из нашего класса. Марша особенно ревнивым и больным взглядом следила за тем, как им вручают ленты и наградные кольца. Белую мантию на музыке в этом году не получил никто, видимо вкусы Садо ещё более избирательные, чем мне казалось, потому что моя одноклассница играла превосходно, почти на уровне мастера.

Ударил гонг, объявляя окончание первого тура, и тут же повторно протрубил горн, объявляя новое открытие. Дамы и господа, спешите видеть и насладиться редким зрелищем, две юные сиры сойдутся в поединке, потрясая инструментами. Великий, как случилось так, что я участвую в этом фарсе?

Фейу выступала первой по очереди. Толстяк объяснил правила ещё раз, повторив специально для нас, трибуны притихли, в ожидании представления.

На сцену вынесли низкий столик, стульчик, и цитру, как я и думала, Марша выбрала струнные. Исполняла она то же самое, что и в прошлой жизни, «Песню осени». Музыка плыла и плакала, завораживая переливами, тонкие изящные белоснежные пальцы нежно касались струн, извлекая то смех, то стоны. Казалось, водоворот желтых листьев сейчас спустится на Арену с небес, и накроет всех запахом осени. Музыка плыла, многократно усиленная чарами, отдаваясь в каждом уголке большого поля. И тут сработали плетения.

Бледно-золотые и ярко красные листья появлялись и исчезали в воздухе, танцевали, спускаясь с неба на трибуны, а мелодия творила чудо, следуя в такт за их кружением.

Марша была великолепна, и даже ее бледно-золотой ханьфу, шпильки в волосах, весь образ, создавал воздушное и невесомое ощущение печальной красавицы. Я бы поставила ей высший балл за подготовку к Турниру, если бы мне не нужно было выходить на сцену следующей.

— Великолепно, — порозовевший от удовольствия Садо встал, почти подпрыгивая, когда последние отголоски музыки затихли, и Марша успокоила волнение струн ладонью. — Такой талант, жаль, что есть вероятность потерять результаты, — неодобрительный косой взгляд на меня, как будто это я вызвала бедную, несчастную, талантливую Фейу на поединок. — Квалификация засчитана.

Остальные судьи промолчали, экспрессии Садо с лихвой хватило на всех. Довольная Марша удалилась к трибунам с изящным поклоном, туда, где ее дожидался Хейли.

Я качнулась на носочках, крутнула в руках флейту, и решительно отправилась к помощнику распорядителя. В последний момент я тоже решила использовать плетения и помощь магов-иллюзионистов, чтобы создать визуальный образ, такой образ, который вся эта псакова публика не забудет долго.

* * *

— Давай, Вайю. Я молюсь Великому, — потная ладошка Фей-Фей скользнула по моей руке. — Во имя Блау… подожди, — она придержала меня за рукав, — я подумала. Если ничего не будет получаться, вариант — нет турнира — нет поединка, совсем не плох.

Фей смотрела совершенно серьезно, нахмурив тонкие бровки. Я не выдержала и расхохоталась, и вот так, с широкой улыбкой на лице, я и поднялась на сцену.

На меня смотрели тысячи глаз. С вниманием, злорадством, жалостью, презрением, и совсем мало тех, кто смотрел, переживая. Кантор молчал, сжав перила ложи пальцами, Люк тоже перебрался к краю и несколько раз отсалютовал мне кулаком — держись, малышка. Геб, Фей-Фей, Лидсы, и даже старичок библиотекарь вышел из зала и встал в сторонке, напряженно ожидая выступления.

Судьи были спокойны, леди Фелисити старалась ободрить взглядом, а Таджо просто что-то изучал в свитке на столе. Все ждали, как провалится Блау. Потому что даже если мне посчастливится пройти квалификацию, превзойти Фейу в музыке практически невозможно, это понимали все. Играла она виртуозно, как будто специально родилась, чтобы ласкать струны цитры.