Турнир

— Цени, — выдохнул он с тоской. — Четыре долга жизни скорпиксам под хвост. Или не знают, или под обетом, но главная роль — у Хейли.

— Не Фейу? — Я удивилась. Люк отрицательно качнул головой. Хейли — это плохо, мы с ними прямые конкуренты. — Хреновые осведомители и хреновые аналитики у Хэсау.

— У Блау нет и таких, благодаря цветущей паранойе Кастуса, — парировал Люци.

— Дядя — просто осторожный в плане доверия.

— Кастус — параноик, Вайю. Конченный. И таких даже усыпальница не исправит. Смотри, — он подчеркнул пальцем несколько слов. — В искусстве живописи все иначе. Самая высокая оценка за уникальность. Сделать то, что никто не сможет воспроизвести, или с большим трудом, — дополнил он. — Или второй вариант, — палец скользит по странице ниже, — представить совершенно новый метод в живописи.

— Никаких переодеваний? Смены нарядов? Смены листиков рисовой бумаги на бумагу особого цвета и фактуры? — неужели подвоха от распорядителей нет.

— Только ты, чистый лист и кисти. Я не люблю мозгоправов, но этот столичный выхухоль осадил их хорошо, — Люк довольно качнул головой. — Будут вести игру тише.

Столичный выхухоль — это Таджо? Против воли на лицо наползла улыбка. Выхухоль. Ему пойдет.

— Вайю?

— То есть, чтобы оценка была высокой мне нужно изобразить что-то запредельно сложное или совершенно новое? — я размышляла вслух. — Квалификация проходит так же — одобрение хотя бы одного из судей?

Люк кивнул утвердительно.

— Тут данные Фейу. Что рисует, как, кто Наставник, любимые техники, — он вытащил верхний свиток из стопки и развернул мне. В свитке было практически все, даже я не помнила больше, и даже то, что чаще всего Фейу делает ошибки именно в композиции. — Во второй части она будет заканчивать картину печатью, по крайней мере попытается. Если ей это удастся — она выиграет всухую, Вайю.

— А если личная печать — личная печать?

— Побеждает тот, у кого выше уровень силы печати, чья картина одухотвореннее, и больше погружает в изображенный мир. Когда-то, — Люк тоскливо вздохнул, — силы было так много, что оживала почти каждая картина, почти как лучшая иллюзия у менталистов.

— Печать на печать, сила на силу, — все было плохо. Личную печать мне не изобразить никогда. — Или что-то новое… совершенно новое…

— Дальше. Слово-образ задается комиссией, и для квалификации и для второй части. Рыбки и птички, любовь и измена, война и мир, булочка и повидло, — издевался Люк. — Картину будешь рисовать под заданное понятие. Чаще всего это что-то бесполезно-философское.

Это я помнила и без него, прошлый раз на Турнире участники изображали на картинах радость и печаль.

— На стихах так же. Два понятия. Квалификация. Никаких дополнительных правил.

Записываете стих — зачитываете. И, Вайю, это не гласно, но на каллиграфию тоже смотрят, — напомнил Люк о моем корявом почерке.

— Дядя дал писания. Двести раз каллиграфическим курсивом, — правда сделала я пока от силы тридцать. — Так что Хэсау не будет стыдно, — ядовито закончила я, махнув в сторону двух гербов.

— Тут — стихи, — две внушительных стопки свитков перекочевали ко мне. — Классика для квалификации, — это стопка побольше, — и новые, — стопка поменьше. — Писали — все, — Люк подмигнул стоящему сзади одному из моих невозмутимых аларийцев. У аллари немного потемнели щеки — смутился.

— И ты? — я с любопытством вытянула первый попавшийся свиток и вчиталась в строки.

Написано было неплохо, но точно не пойдет для Турнира.

— Все, — Люк вздохнул. — С классикой все понятно. Со второй частью, если доверяешь, я выберу сам. Выучишь. Все темы не охватить, но есть такие, — он пощелкал пальцами в воздухе, — вирши ни о чем, которые можно использовать на любой случай.

Я согласно кивнула, доверяя вкусу Люка, и от начал сортировать свитки, откладывая в сторону, пока передо мной не осталось ровно три, четвертый он держал в руках.

— А вот этот точно соответствует твоему уровню, — он насмешливо помахал свитком перед моим носом. — Ни добавить, ни убавить.

Я развернула трубочку, и там оказалось ровно две строчки, написанных очень неаккуратным почерком. Двустишие, которое даже не рифмовалось. Люк довольно заржал, оценив мою реакцию.

За третью дисциплину я была спокойна. Люк будет удивлен моим уровнем, а Садо… Садо получит ровно то, что заслужил.

Прозвучал гонг — участники закончили квалификацию, и сияющий Геб подскочил к нам.

— Прошла, — а я и нисколько не сомневалась в Фей, — рисовали радость. На вторую часть им дали печаль, — отрапортовал он.

— Изучай, — хлопнул меня по плечу Люк. — А я поздороваюсь со старыми знакомыми, — сощурился он, глядя куда-то на противоположную сторону трибун.

Я даже не успела спросить, отправил ли он вестник Хоакину и Беру, как Люк исчез. Я бы предпочла, чтобы моя группа поддержки осталась в том же составе, что сейчас.

* * *

Холодная, как лед, собранная и невозмутимая Фей-Фей появилась в ложе через несколько мгновений. От неуверенной в себе робкой леди By не осталось и следа. Она излучала спокойную уверенность в собственных силах.