Турнир

— …в одухотворенную, — продолжила она гнуть свою линию. — Из наших, это могут трое, Вайю. Только трое. Личная печать — это уже заявка на мастерство, понимаешь? Мастер искусств. Я училась почти десять лет. Десять, Вайю. Десять лет ежедневных занятий, чтобы получить это кольцо и белую мантию, и обнаружить, что старые легенды правдивы. И они ожили, и прямо на наших глазах…, — Фей-Фей оседлала любимую тему, теперь ее не заткнуть.

— И кто это сделал? Вайю, которая с трудом может изобразить дерево, — она больно ткнула меня кулаком в бок. — Вайю, которая не отличит кисть из белки, от кисти из шерсти волка.

Ну почему боги так не справедливы? — простонала она. — Ты знаешь, сколькие мастера заложили бы душу грани, чтобы вернуть наследие? А тебе это даже не нужно. Ты вообще не разбираешься в живописи, — эмоции Фей-Фей сегодня скакали туда-сюда, и я не успевала за этими качелями.

— Мне нравятся твои картины, и ещё некоторые, — добавила я, подумав. — Мне не нравится рисовать, так же, как тебе не нравится алхимия. И я не одинока, — я кивнула на Гебиона, — среди тех, кто не разбирается.

— И как ты сделала сира Садо, — она прижмурилась от удовольствия. — А реакция военных… я первый раз видела, чтобы их заинтересовали искусства, — она захихикала.

У двери в зал ожидания уже маялся один из студентов Кернской, в темно-синей форме, судя по нашивкам — четвертый курс, артефакторика. Судя по наглому взгляду, разрезу глаз и смуглеющей коже — из горцев. Он вращал один империал между пальцами, настойчиво глядя в мою сторону.

— Обсудим позже. Мне пора идти, — я торопливо оборвала Фей на полуслове, приобняв.

— Вайю…

— Я ушла, — взмах рукой, и я, следом за незнакомым горцем, ныряю в неприметную дверь, прямо сбоку у входа в зал ожиданий. Длинный коридор, и мы сворачиваем в кольцевой переход под трибунами.

— Леди стоит накинуть капюшон, — это были первые слова, которые были сказаны в мою сторону с характерным горским хэканьем. — Леди слишком приметна. После рисования, — он заржал так, что эхо в коридоре улетело далеко вперед. — Мы тут подумали с ребятами, что зря выбрали артефакторику, нужно было идти на мазню, — и снова здоровый конский ржач.

— Как я рада, что вам с ребятами понравилось, — представляю, сколько веселых насмешек мне придется пережить после этого Турнира. — Сакрорум уже там?

— Какие у леди дела с Нике? — Ну совершенно никакого воспитания. Неотесанный горец.

— Дела леди касаются только леди.

— И спросить нельзя, — он философски пожал плечами, и, сунув руку в карман, выудил две золотые монеты. — Вот, сказано вернуть.

Два империала перекочевали ко мне в карман, и дальше мы пошли молча, но не долго.

— Леди идет к нам осенью? — Он обогнал меня и пошел вперед спиной, чтобы можно было разговаривать, глядя в глаза.

— Столица, — вряд ли что-то изменится так сильно, что у меня будет выбор. Несмотря на пробуждение темного источника, Высочайшее повеление ещё никто не отменял.

Целительский и точка.

— Жаль, — горский паяц скривился, — а мы раскатали губу. Нам бы не помешало обновить защиту на классах и лабораториях, — и снова заржал. — Леди, вы жгете так, что вся братва просто в восторге. Мы делаем ставки, парни открыли тотализатор. Леди, скажите, на стишках тоже что-то взлетит на воздух?

Видимо это и был самый важный вопрос.

— Ничего не будет.

— Леди, — снова затянул он. — От вас не убудет, а бедным студентам денежки нужны всегда.

Интересно, Сакрорум специально выбирал самого придурошного из своих земляков, или отличительная особенность всех горцев?

К кофейне мы зашли со стороны алхимических лабораторий, переходами, встретив только нескольких студентов. Псаков горец за это время просто достал меня разговорами.

Внутри ничего не изменилось, всё, как я помнила — интерьеры спокойных оттенков, натуральные цветы в кадках и негромкая расслабляющая музыка, чтобы ученики могли отдохнуть между классами. Горец явно был здесь частым гостем, кивнув девушкам на входе, он стремительно нырнул за занавесь в малый зал, и далее в отдельный альков, огороженный ширмами и шторами. Нике ждал внутри, барабаня пальцами по столу. Пиала с остывшим чаем стояла рядом.

— Опаздываешь, — кинул он моему сопровождающему, который удалился с придурковатым поклоном.

— Леди, — серьезный кивок в мою сторону, без капли привычной насмешки.

— Сакрорум, — я стянула шубку Фей и устроилась напротив.

Нике скастовал купол тишины и молча выложил на стол потрепанную со сколотым краем пирамидку для записей. Наверняка, пожертвовал одну из своих, потому что она выглядела так, что рассыпется прямо сейчас.

— Купи новую, — я вытащила один золотой и подвинула к Нике.

— В подачках не нуждаюсь, — откинулся назад на стул он, и сложил руки на груди. — И я отработаю каждую потраченную монету.

Гордостью сыт не будешь, но иногда это единственное, что остается, если нет больше ничего. Я убрала империал обратно в карман, убеждать упертого Сакрорума не было ни сил, ни желания.

— Что там? — Я крутнула пирамидку в руках.