Тусклый свет электрических фонарей

— Видишь ли, — вздохнул Остин, — говоря «творец Мира», ты постулируешь, что это некто живой и разумный. А эти понятия определены для совсем других сущностей. Сказав, что Бог живой, мы тем самым утверждаем, что он занимается размножением, дышит, ест, а также множество других вещей, для высшего существа довольно нелепых. С разумом еще сложнее. Мы не можем сказать, разумны ли некоторые из животных, поскольку не имеем критерия разума. Как же можно рассуждать о разумности Бога. Короче говоря, считать Бога живым и разумным так же наивно, как представлять его седоволосым старцем с бородой.

— Ну и пусть. Я хочу знать, существует ли Бог, пусть даже непонятно, живой ли, разумный ли.

— А в таком случае, я опять спрошу, что ты понимаешь под словом Бог?

— Нечто, с чего начался Мир.

— Нечто, с чего начался Мир, ученые называют Большим взрывом. Можешь считать, что это и есть Бог. Хотя особого смысла я в этом не вижу.

— Эх, складно ты говоришь. Так бы и слушал всю ночь.

— Так я же предлагаю: заходи, пей чай и слушай сколько угодно.

— Нет, всё-таки спешу. Пока. Не забудь про субботу.

* * *

Выйдя на улицу, я хотел было отправиться домой — еще много чего нужно было написать, вспомнить, доделать. Но тут же понял, что стоит мне сесть за письменный стол, как я усну. К счастью, были еще дела, связанные с активными действиями. Через вечерний город я направился к Мороку.

Остановившись у двери, я внутренне сжался. Собрался с духом, резко толкнул дверь от себя и стремительно вошел. Реальность оказалась обескураживающе обыденной. Я вновь оказался на лестничной клетке, и дверь хлопнула за моей спиной. Площадка с лифтом зеркально повторяла площадку с другой стороны двери.

— Только этого мне сейчас не хватало, — сказал я вслух, ожидая услышать смех за спиной. Я уже давно привык, что надо мной смеются, и предпочитал, чтобы это происходило открыто. Но лестницу заполняла тишина, разбавляемая лишь невнятным лепетом города за стеклами окон.

Я обернулся к двери и медленно открыл ее, встав в проходе. Теперь я мог видеть обе половинки симметричной действительности: две лестничных клетки, два лифта, две тусклых пыльных лампочки. Ситуация была патовая.

Решив проверить, как далеко простирается иллюзия реальности, я спустился вниз по лестнице, ожидая в любой момент смены привычной действительности фантасмагорией. Но город снаружи оказался обычным городом, с дотошностью зеркала воспроизводившим реальность. Раздумывая, что мне делать, я вновь поднялся наверх. Завидя знакомую площадку, я вдруг испугался, что не найду за ней привычного мира и навсегда останусь в такой же, но тем не менее другой действительности. Стремительно промчавшись через проём, я успокоился, закрыл дверь и постоял немного. Потом вновь вошел и вновь оказался на лестничной клетке.

— Чёрт побери! — выругался я. — У меня нет времени играть в ваши дурацкие игры. И очень нужно поговорить!

Так я ходил туда-сюда, ругался, пытался убедить невидимых, а скорее всего и несуществующих собеседников, пока, наконец, дверь напротив не открылась и оттуда не высунулась злая физиономия старухи:

— Чего надо тут? — возможно, она и была ведьмой, но ведьмой совсем иного рода, чем те, которых я искал. — А ну хватит хулиганить!

Я внимательно вгляделся в сморщенное лицо, злые глаза, тонкие белые пиявки губ. Извинился и сказал, что сейчас уйду. Старуха, словно устрица, захлопнула свою створку, а я обернулся к злополучному проходу, чувствуя спиной прицел дверного глазка. Вздохнув, я вышел из двери и, увидев напротив вытаращенную линзу, подумал, а есть ли и за этой дверью злобная бабка. Интересно было бы их столкнуть друг с другом.

Не став, однако, экспериментировать, я отправился вниз. У самого выхода взглянул на часы. Сердце екнуло. Секундная стрелка двигалась в обратную сторону. Или… Целую минуту я пытался сообразить, в какую именно сторону должны идти часы. Да нет, всё правильно. Хотя… Впрочем, что может случиться с часами — они всё время были на мне, и даже если я остался не с той стороны двери… Новые страхи карабкались по моим брюкам, куртке, шее. Ко рту, а потом внутрь, в глубину. А я-то думал, меня уже не испугать.

Прислонившись к стене, я попытался успокоиться. Во-первых, даже если это зазеркальный мир, то что с того. Какая разница, где жить, если они одинаковы? Во-вторых, я всё-таки в нормальном мире. Вот цифры на дверях правильно написаны и вполне читаются. Или нет… Как-то не так они выглядят. Или так… Я столько раз мотался туда-сюда, что совсем запутался! Сев на ступеньку, закрыл глаза, попытался сосредоточиться и мысленно представить, как выглядит правильный мир. Открыл глаза и огляделся. Вроде бы всё в порядке.

Слегка успокоившись и выйдя из подъезда, я быстро зашагал к дому, жалея о столь бездарно потраченном времени и внимательно вглядываясь в каждую встречную вывеску: правильно ли она выглядит, нет ли в ней чего-нибудь необычного, а если есть, то не виной ли этому моя взбудораженная фантазия. Фантазия, конечно, что же еще!

* * *

— Я рада вновь слышать тебя!