Тварь у порога

Один из полицейских, стоящий у окна, коротко вскрикнул. Все взглянули на него, потом проследили направление его взгляда и застыли. Никто не промолвил ни слова. То, о чем спорили сельские болтуны, больше не нуждалось в доказательствах. Потому-то сейчас в Эркхэме не любят говорить о Странных днях, что все, находившиеся тогда в доме, утверждали: ветра в тот час не было, даже сухие серые головки гулявника, даже бахрома на крыше повозки не шелохнулись, но голые верхние ветки всех деревьев во дворе двигались. Они спазматически дергались, конвульсивно тянулись вверх, стремясь зацепиться за освещенные луной облака, бессильно хватали ночной воздух, как будто неведомая зловещая сила дергала их из-под черных корней за невидимые нити.

Несколько секунд от волнения никто не дышал. Потом луну заслонило темное облако, и неестественное движение прекратилось, деревья мгновенно приняли свой обычный облик. А еще через мгновение у всех вырвался крик, хриплый крик суеверного ужаса: в наступившей темноте на верхушке одного из деревьев обозначились тысячи светящихся точек. Они держались на кончике каждой ветки, похожие на огни святого Эльма или сияние над головами апостолов в день Святой Троицы. Жуткое созвездие неведомых огоньков шевелилось, словно туча облепивших труп жирных блестящих мух кружилась в пляске смерти. Они были того же дьявольского цвета, которого Амми так боялся. В то же время фосфоресцирующий луч из колодца усиливался, наливался, вселяя во всех присутствующих чувство обреченности и ирреальности происходящего. Ничего подобного нормальный человек не мог бы себе представить: колодец уже не просто светился, он словно извергал поток неизвестной людям материи, целенаправленно уходившей в небо.

Дрожащий ветеринар подошел к двери, подпер ее крепкой балкой. Трясущийся Амми уже не мог говорить и только показывал на деревья, тоже начавшие светиться. Кони продолжали неистовствовать во дворе, но ни за какие земные блага никто сейчас не решился бы выйти из дома. Деревья сияли все ярче, их напряженные ветви вытянулись почти вертикально вверх. Вскоре заблестели ограда колодца и журавль. Один из полицейских молча показал на старые доски и ульи, лежавшие неподалеку — они тоже фосфоресцировали. Нормальный вид сохраняли пока только повозки и кони, беснующиеся во дворе на привязи. Амми даже затушил лампу, чтобы лучше вглядеться в полумрак. Но вот кони, впряженные в полицейскую повозку, рванулись, оборвали привязь, обломили куст и унеслись вместе с повозкой.

Внезапное бегство коней развязало языки, и со вех сторон послышался нервный шепот. «Оно поглощает все, что имеет органическую природу», — проговорил медицинский эксперт. Никто не возражал, полицейский, спускавшийся в колодец, предположил, что его длинный шест мог растревожить что-то неосязаемое, скрывавшееся в глубине. «Это было ужасно, — прибавил он. — Там совсем не было дна, только ил и пузырьки, но у меня было такое чувство, что под ними что-то прячется». Конь Амми все еще бился и ржал во дворе, почти заглушая голоса в доме. Амми бессознательно шептал: «Оно из того камня, но разрослось там, в колодце, сожрало все живое — оно питалось ими, мозгом и соками, Таддеуш, Мервин, Зенас, и Набби, Наум остался последним — они все пили воду оттуда. Теперь оно выросло — оно прилетело с неба, где у них все по-другому, теперь оно хочет улететь обратно».

В этот момент столб таинственного света начал извиваться, принимая формы, которые каждый потом описывал по-своему. Вдруг привязанный конь издал такой вопль, какого никто еще от коня не слышал. Все в страхе зажали уши и подались от окна. Словами этого не передать — когда Амми через некоторое время решился взглянуть во двор, несчастное животное неподвижно лежало на земле рядом с обломками тележки. На следующий день его закопали, но в тот момент людям было не до погибшего коня. Неизвестная опасность уже была рядом. Лампа была давно погашена, но в комнате становилось все светлее. Светились широкие доски пола, угол красного ковра, оконные рамы. Цветные отблески мерцали по углам, сияли полки и камин, двери, мебель. Свет усиливался с каждой минутой, и становилось ясно, что тем, кто хочет остаться в живых, лучше поскорее покинуть это место. Амми провел их через заднюю дверь, по полю и лугу. Они шли, спотыкаясь, как сомнамбулы, и, пока не поднялись по склону холма, никто не посмел обернуться. Эта тропинка была их спасением, никто не рискнул бы пройти через передний двор мимо колодца. Им было достаточно и того, что пришлось миновать фосфоресцирующие скотный двор и сад, где деревья превратились в живые, шевелящиеся фонари, но, слава богу, их зловещие ветви были подняты высоко вверх. Когда они проходили по мостику через луговой ручей, луна скрылась за плотными облаками, и стало совсем темно.