Тварь у порога

С фонарем в одной руке и пресловутым футляром под мышкой другой, я наконец почувствовал, что в безмолвной панике на цыпочках прохожу мимо той бездны, из которой дуют холодные сквозняки и рядом с которой мерещатся зловещие следы. Идя по бесчисленным наклонным коридорам, я почувствовал себя немного увереннее, но так и не смог избавиться от тени смутного страха, которого не замечал, спускаясь в это подземелье.

Мне была ненавистна сама мысль о том, что придется снова проходить через тот черный базальтовый склеп, который по возрасту превосходил весь остальной город, и где также гуляли холодные ветры. Я не переставая думал о тех существах, которых так страшились члены Великой Расы и которые могли еще оставаться там, в глубине, пусть даже в очень ослабленном, угасающем состоянии. Думал о тех следах из пяти округлых пятен, и о том, что рассказывалось о них, равно как и о связанных с ними странных сквозняках и свистящих звуках в моих сновидениях. Думал о легендах, которые пересказывали современные туземцы и в которых все страхи сосредоточивались именно вокруг безымянных развалин и дующих поблизости от них ветров.

По характерному настенному символу я установил нужный мне уровень и, миновав оставленную в нем книгу, вступил в просторное круглое помещение с ответвляющимися от него арочными проходами. Справа от себя я сразу же узнал арку, через которую проник сюда, и прошел в нее, хорошо понимая, что оставшаяся часть пути будет гораздо труднее из-за всего того мусора, которым были заполнены коридоры за пределами помещений архива. Новая металлическая ноша затрудняла движения и я заметил, что при каждом очередном спотыкании о камни и прочий хлам мне становится все труднее удержаться на ногах.

Вскоре я взобрался на поднимавшуюся к самому потолку гору мусора, в которой по пути сюда проделал узкий, похожий на лаз проход. Вторично я пробирался через него с чувством пронзительного страха в душе, поскольку в первый раз нимало не заботился о производимом шуме, тогда как сейчас, уже обнаружив те загадочные отпечатки, отлично понимал, какую опасность могут таить в себе любые громкие звуки. Футляр также не способствовал наиболее бесшумному продвижению через завал.

Мне, однако, удалось достаточно благополучно просунуть его в проем, после чего с фонарем в зубах я протиснулся и сам, в очередной раз ободрав спину об острые концы сталактитовых наростов.

Выбираясь наружу по другую сторону каменного нагромождения, я неосторожно выпустил из рук свою ношу, и металлический короб с лязгом проскользил несколько метров по склону завала, отбрасывая во все стороны гулкие звуки ударов и заставляя меня покрыться холодным потом. Наконец снова ухватив руками свою драгоценную находку, я собрался было выпрямиться во весь рост, но уже через секунду камни под ногами чуть сместились, толкая один другого, что вызвало волну гулкого, почти оглушительного грохота.

Звуки эти символизировали приближение моей погибели, поскольку в тот же момент я услышал — не знаю, было ли это на самом деле или мне лишь почудилось — далеко позади себя новый, совершенно иной, но столь же зловещий звук. Мне показалось, что он походил на пронзительный свист, непохожий ни на что иное, когда-либо слышанное мною на земле, и наполнений абсолютно неестественными модуляциями.

Я с ужасом ожидал, что от страха вот-вот окончательно лишусь рассудка, а потому, взяв фонарь в руку и слабо удерживая футляр под мышкой, отчаянно бросился вперед, спотыкаясь и перескакивая через какие-то нагромождения. При этом я начисто лишился возможности осознавать что-либо, кроме разве лишь дикого желания как можно скорее выбраться из этих кошмарных развалин и снова очутиться в мире земной пустыни, освещенном лучами лунного света.

Я почти ничего не соображал, взбираясь на вершину горы каменных обломков, восходившей в бескрайнюю черную бездну пролома крыши, обо что-то царапался, ударялся, но продолжал карабкаться по неровному склону, состоявшему из целых и разбитых блоков.

Впереди же меня поджидала катастрофа. Едва взобравшись на самую верхотуру, я совершенно забыл про простиравшуюся в каком-то метре от меня пустоту крутого уклона, и всем телом завалился вперед, смещая своей массой кучи каменного хлама, который, подобно снежной лавине в горах, повалил вниз, толкая нижние пласты и вызывая все новые и новые всполохи оглушительного грохота, усиленного сопровождающим его гулким, многократно повторенным эхом.