Твердая рука

-- Верно, но не только для вас, а и для меня; ведь там будут изложены и мои требования.

-- Но если существование такого документа будет одинаковой уликой против нас обоих, зачем вообще его писать?

-- А вот для чего. Если вам взбредет вдруг в голову мысль предать меня, вы не сможете этого сделать, не погубив и себя вместе со мной. Я надеюсь, что это обстоятельство несколько обуздает вас и заставит одуматься, если такая шальная мысль зародится в вашей голове.

-- Вы не доверяете мне?

-- А вы мне?

-- Это другое дело, я ведь бедняк.

-- Пора кончать: либо вы принимаете мои условия, либо отвергаете их, и тогда исключается всякая возможность сделки между нами.

-- Напрасно вы разговариваете со мной в таком тоне, ведь я могу еще пустить в ход известную вам записку!

-- Не посмеете!

-- Я не посмею?! А почему же?

-- Если бы вы могли воспользоваться этой запиской, вы бы сделали это давно. Не знаю что, но что-то вам мешает. Я слишком хорошо вас знаю, слишком высокого мнения о вашей сметливости, чтобы сомневаться в этом. Послушайте меня, Кидд: не пытайтесь больше пугать меня этой запиской, словно пистолетом, приставленным к горлу,-- все равно из этого ничего не выйдет. Поторопитесь лучше принять те блестящие предложения, которые я сделал вам. Так будет лучше.

-- А, будь по-вашему! Придется мне уступить, раз уж вы так настаиваете. Но вы должны согласиться, что ставите меня в тяжелое положение.

-- Нисколько! Вы ошибаетесь, сеньор, просто я принимаю свои меры предосторожности, только и всего.

Бродяга думал об этом иначе, но сто тысяч пиастров сделали свое дело. Соблазн был велик, и Кидд, подавив вздох, не стал больше препираться и согласился на все. Дон Руфино тотчас же стал набрасывать на бумаге условия уговора между двумя сообщниками. Хотя сенатор и отдавал себе отчет в том, что это преступное соглашение, попади оно в руки правосудия, может погубить их обоих, дон Руфино все же надеялся, что с помощью этого своеобразного дамоклова меча он сумеет держать бандита в страхе и повиновении. Сенатор писал, а бандит, стоя за его спиной, впивался глазами в каждое слово. Кидд опасался, как бы сенатор не надул его, а у самого уже копошились в голове мысли о том, как бы уклониться от этой страшной сделки... Только бы получить деньги, а там уж он придумает, как погубить того, кто навязал ее ему. Мы не решимся утверждать, что со своей стороны дон Руфино не думал о том же.

Наконец сенатор кончил писать этот странный документ о преступном сообществе двух людей, документ, приковавший их друг к другу крепче любой цепи.

-- Может быть, у вас имеются какие-нибудь поправки? -- спросил сенатор, прочитав договор вслух.

-- К черту поправки! -- сердито воскликнул бандит.-- Вы все равно ничего не измените. Пусть уж все остается так, как оно есть!

-- Я того же мнения. Итак, подписывайте, а я тем временем отсчитаю вам сто унций золотом... чтобы позолотить пилюлю!

-- В добрый час! Люблю, когда говорят о золоте! -- сказал Кидд.

Взяв перо из рук сенатора, он, не задумываясь больше, приложил свою руку к документу, на котором уже красовалась подпись дона Руфино. Обещание ста золотых унций заставило его позабыть о том, что этот росчерк пера может стоить ему жизни; впрочем, Кидд был фаталистом и очень рассчитывал на счастливый случай, который скоро избавит его от этого опасного соучастника.

Сенатор, взяв у Кидда документ, взглянул на подпись и обсыпав не высохшие еще чернила золотой пудрой, сложил его вчетверо и засунул за пазуху.

-- Теперь,-- сказал он, извлекая из сундука горсть золота,-- получите обещанную сумму.

С этими словами сенатор расставил золотые монеты стопками по столу. Кидд радостно набросился на них, и золото быстро исчезло в его карманах.

-- Теперь я готов повиноваться вам. Приказывайте! -- обратился он к сенатору.-- И для начала возвращаю вам ваши пистолеты, они мне больше не нужны.

-- Благодарю. Долго вы предполагаете пробыть еще в Ариспе?

-- О нет! Я собираюсь немедленно покинуть этот город.

-- Чудесное совпадение! Я как раз собирался просить вас передать письмецо дону Порфиадо.

-- Как! Вы хотите послать меня в Квитовак?

-- А вам не нравится этот город?

-- Напротив, но мне неохота оставаться там... из-за того ночного дела.

-- Ах да, убийство солдата! Смотрите, будьте осторожны.

-- Я только выполню ваше поручение и сейчас же уберусь оттуда.

-- Да, такая предосторожность не повредит вам. Впрочем, знаете, поразмыслив, я решил, что вам лучше совсем не заезжать в Квитовак. Я отправлю письмо с другим курьером.

-- Да, так будет лучше. Что еще прикажете?

-- Ничего. Располагайте собою как хотите. Но только помните, чего я жду от вас через восемь дней, и действуйте сообразно.

-- Этого я, конечно, не забуду, сохрани Бог!

-- В таком случае, я вас больше не задерживаю. Прощайте!

-- До свиданья,сеньор!