Твои два метра

Снова, снова. Почему хотя бы один не может начаться нормально? Почему я не могу спокойно зайти в класс и сесть за свою парту? Почему этот парень не даёт мне спокойно жить?

–Говори пока можешь, ведь я сотру тебя и твоё имя в клочки. Если вчера и заступился за тебя, то поверь мне просто захотелось. Это ничего не значит. Ты для меня, как и все, полный ноль.

–А сам? Сам тоже полный ноль.

Артём Шнайдер подошёл ко мне так же близко, как и вчера. Только теперь он смотрел на меня по-другому. Виделась какая-то ненависть. Думала, что сможет убить меня взглядом. Но всё оказалось куда хуже. Он просто плюнул мне в лицо. Ну, спасибо. Но у меня даже не дёрнул глаз. Я лишь снова усмехнулась. Я же не могу показывать свою слабость, поэтому произнесла:

–У тебя даже слюни обычные. А строишь из себя Бога.

Заметила, как его кулаки сжались, а брови нахмурились. Его рука взяла мой подбородок.

–А ты знаешь, что твои одноклассники считают тебя страшной?

После этой фразы он отпустил меня и пошёл за дверь, но я успела крикнуть ему в след:

–А ты, как и все? Тоже только по внешности судишь?

Никто не видел, но я плакала. Плакала в себя. У меня дрожали кончики пальцев, в моих глазах начинало темнеть. Но Шнайдер даже не посмотрел на меня. Я для него, как и для своих родителей, пустое место. Мне можно было молчать, он бы сам справился и без моих слов. Шнайдер бы всё сделал сам. Наверное, я всё-таки лишняя. Наверное, я нужна была в этом мире только для того, чтобы на мне отыгрывались. Иногда так и хотелось крикнуть: «Что же вы будете делать, когда меня не станет? На ком вы будете спускать пар потом? Кто? Кто, если не я?».

Пошла в женский туалет, чтобы умыться. Пока сидела в кабинке, услышала диалог своих одноклассниц:

–Да, да, представь плюнул.

–Вчера заступился за неё, а сегодня плюнул?

–Что это означает? Теперь она никто? Можно не строить из себя хорошеньких при виде неё?

–Ох, знаешь, этого Шнайдер не поймёшь. Он мне как-то нравился, и я пыталась добиться от него хоть что-то про Александру Берн. Ничего не ответил. После вообще перестал обращать на меня внимания.

–Перестал обращать? Ага. До этого то хоть обращал?

–Хотя бы здоровался. Отвечал мне на моё «привет».

Не могла больше слушать этот бред. Меня почему-то передёрнуло, когда я услышала последнюю фразу. То есть с какой-то там девочкой он здоровался, а со мной никогда? То есть единственного, чего я заслужила, – это плевок в лицо? Что может быть унизительнее?

Вышла из кабинки. Девушки сразу замолчали, переглянулись и вышли. Оперативно.

У меня же теперь нет шансов выиграть Шнайдер в выборах. Думала у меня начнётся истерика, но звонок на урок спас меня. На уроках пыталась сосредоточиться. Но я чувствовала, как мои последние нервные клетки умирают.

Наконец-то последний урок кончился. Оставалось только сходить к директору, чтобы показать свою речь. Но Шнайдер меня опередил. Он буквально хлопнул передо мной дверью. Пришлось сидеть у дверей больше двух часов. Родители же не пустят меня домой. Мои глаза покраснели. Почему Артём такой противный? Казалось, что он всё это делает специально. Достала из портфеля красные таблетки и выпила. Во рту стало кисло. Казалось, что сейчас вырвет. Я уже встала, чтобы бежать в ближайший туалет, иначе мои внутренности лежали бы у двери директора. Но дверь в кабинет директора открылась. Оттуда вышел самодовольный Артём.

–Тебе даже нет смысла туда идти, – произнёс парень, даже не посмотрев на меня. А я не смогла ничего ответить, потому что закрыла рот рукой. Было желание использовать Артёма Шнайдер, как туалет, но моё воспитание мне этого не позволило. Медленно зашла к директору. Она уже собирала сумки.

–Здравствуйте, – проговорила я.

–Здравствуй, Александра Берн, ты что-то хотела? Мы уже обсудили все нюансы с Артёмом Шнайдер. Я всё поняла.

Встала в ступор. Меня что вообще нет?

–А меня вы не хотите выслушать? Я что зря готовила свою речь?

–Я же сказала, что уже поговорила с Артёмом. Я всё поняла. Больше нет кандидатур, можешь идти и не сомневаться.

В чём не сомневаться? В проигрыше? Почему она слушала Шнайдер почти два часа, а на меня не может потратить даже минуту своего драгоценного времени? Директор показала мне на дверь. Вышла, следом вышла она, закрыв кабинет. Я ещё минут пять стояла у этого кабинета и не понимала, что происходит. Я ещё жива, а вы уже списали с меня счёты?

На следующий день Артём ходил так, будто победа уже у него. Он не сказал ни слово. За весь промежуток времени, пока мы учились вместе, это было впервые, чтобы Шнайдер просто прошёл мимо меня. Парень просто смотрел и усмехался. Это так давило. Так становилось от этого не по себе. Теряла надежду в себя. И вот перед самым выступлением, мои руки начали предательски дрожать, а голова раскалываться. Неужели не смогу выступить?

Я стояла за кулисами. Должна была выступать первой. Чувствовала, как мои ноги становились ватными. Начинало темнеть в глазах. Помню сильный удар головой. А дальше ничего не помню.

Когда я очнулась, то лежала в больничной палате. Врач смотрела на меня, а потом произнесла: