Твой первый - единственный (СИ)

В голове мелькала только одна команда. Целуй. Целуй. Без остановки. Целуй меня. Эти слова были настолько острыми и яркими, что казалось, не следуй им, окончательно сойдешь с ума. А я не хотела сходить с ума еще больше, поэтому целовала, поэтому не останавливалась, поэтому водила руками по спине Вити в надежде, что бесконечность так и останется бесконечностью.

Комната пропиталась нами, нашим желанием, страстью и чем-то еще, заставляющим отключить мозг и отдаться порыву. Витя подхватил меня под бедра и кинул, словно дюймовочку, на кровать. Это было так молниеносно, будто он еле сдерживался последние несколько минут. Он залез сверху, блуждая по мне разгоряченным взглядом. В его глазах мелькали огоньки пламени, его губы казались магнитами. Я приподнялась на локтях, громко выдыхая. Не знаю, откуда взялась эта смелость коснуться его майки, стянуть ее и увидеть рельефную, обтянутую мышцами мужскую грудь. Бронзовая кожа, идеальные изгибы, кубики на животе.

Витя опустился ко мне, наклонился и прошептал на ушко, обжигая дыханием шею:

– Ты сводишь меня с ума, – от его слов меня накрыло волной возбуждения.

– Ты первый начал, – я стала водить рукой по его макушке, перебирая между пальцами пряди волос.

– Прекращай, – прорычал он, проводя языком по мочке моего уха. От столь простого прикосновения меня словно пронзили разряды тока. Я хотела большего, я хотела его губ, его прикосновений, я хотела узнать каково это – быть девушкой Вити Шестакова.

– Не хочу.

– К черту! – сорвался он и прильнул ко мне с поцелуем. В этот раз жадным, страстным, упоительным, напоминающим ураган, который сминает на своем пути все. Задирав ткань платья, Витины руки нашли мои бедра, Они сжимали тонкую кожу, они не планировали останавливаться.

Я тоже осмелела, стала водить руками по обнаженной спине Вити, наслаждаясь жаром, исходящим от мужского тела. Это было похоже на наваждение, будто кто-то заманивал шагнуть вперед, подставить лицо порыву ветра, отдаться силе течения. И, откровенно говоря, я не планировала сопротивляться.

У Вити была такая теплая кожа. От него исходил вкусный запах лайма, напоминающий лето, солнце, море. Мужские руки хаотично двигались по мне: бедра, талия, плечи, мои скулы. Подушечками пальцев он водил под ухом, вдоль линии волос, затем снова спускался к плечам, словно стремясь достигнуть самого важного органа, скрытого за черным бюстгальтером.

«Я не хочу, чтобы это заканчивалось», – вот и все мысли, которые крутились в моей голове.

И это не закончилось. Это было так нежно, аккуратно, но наполнено страстью. Каждое движение Витиных рук отдавалась во мне искрами. И то, как он стянул с меня платье, как избавился от белья, как опускался ниже, рисуя языком узоры на моем животе. Даже собственные стоны казались теперь чем-то естественно прекрасным, словно дополняли нас обоих, словно именно они были моими словами, согласием переступить границу.

За окном звучали, выстрелы салюта, хотя до боя курантов еще оставалось время, смех и звонкие голоса, кто-то поздравлял друг друга с наступающим праздником. С неба срывались снежинки. Пушистые. Шестилучевые. Они оседали на наш подоконник, словно становясь тайными наблюдателями наших поцелуев.

Витя стянул с себя ремень, откинув его на пол. Пряжка с грохотом встретилась с напольным покрытием, и в эту минуту с моих губ сорвался очередной стон. Я выдохнула, прикусив губу. Сердце пропустило удар. Я задержала дыхание, низ живота заливался новыми, но столь приятными чувствами.

Мое обнаженное тело вибрировало, Витины губы оставляли на нем ожоги. Он взглянул на меня хмельным взглядом, и я осмелилась прошептать:

– Поцелуй меня.

– Ты уже сходишь по мне с ума? – он соблазнительно улыбнулся, даже в приглушенном освещении, исходящем от свечей и экрана телевизора, я заметила ямочки на его щеках.

– Ты так хочешь, чтобы я сказала «да»? – я закрыла глаза, смущаясь нашего короткого диалога.

– Мечтаю с того дня, как впервые тебя поцеловал. Так что мне сделать? – шум простыней, горячее дыхание на моей коже возле скул. Витя был всего в нескольких сантиметрах от моих губ. Я обвила руками его шею, не желая отпускать.

– Хочу, чтобы ты поцеловал меня, – я так и не смогла открыть глаза, мой собственный голос, мое озвученное вслух желание смущали больше того, что я ощущала между ног. Его возбуждение. Его страсть.

– Хоть тысячу раз, – ответил Витя. – Я буду целовать тебя всю жизнь.

Глава 40 - Рита

Мы не успели проснуться, как первого января к Вите в гости заглянули его друзья: Антон с девушкой Юлей. Пришлось быстренько привести себя в порядок, побороть внутреннее смущение, потому что Шестаков просто нагло пожирал меня взглядом. Казалось, ему неважно, есть посторонние в квартире или нет. А уж когда он приобнял меня и стал целовать в шею, мы сидели тогда за столом, обсуждали фильмы, я окончательно покраснела. Потом, конечно, отругала его, но ему хоть бы что. Три раза кивнул и снова принялся лезть обниматься.