Твой восемнадцатый век. Прекрасен наш союз…

Пройдёт год. 19 октября 1828 года «Собралися на пепелище скотобратца Курнофеуса Тыркова (По прозвищу Кирпичного бруса) 8 человек скотобратцев, а именно: Дельвиг — Тося, Илличевский — Олосенька, Яковлев — паяс, Корф — дьячок Мордан, Стевен — Швед, Тырков — (смотри выше), Комовский — лиса, Пушкин — француз (смесь обезианы с тигром).

а) пели известный лицейский пэан лето знойна

…Пушкин-француз открыл, и согласил с ним сочинитель Олосенька, что должно вместо общеупотребляемого припева лето знойна петь как выше означено[63].

в) вели беседу

с) выпили вдоволь их здоровий

д) пели рефутацию г-на Беранжера[64]

е) пели песню о царе Соломоне

t) пели скотобратские куплеты прошедших 6-ти годов

g) Олосенька в виде французского тамбура мажора утешал собравшихся

h) Тырковиус безмолвствовал

i) толковали о гимне ежегодном и негодовали на вдохновение скотобратцев

k) Паяс представлял восковую персону

l) и завидели на дворе час 1-ый и стражу вторую, скотобратцы разошлись, пожелав доброго пути воспитаннику императорского Лицея Пушкину-французу, иже написа сию грамоту

Дельвиг (Тосенька)

Илличевский (Олосинька)

Яковлев (Паяс-Комик)

Корф (Дьячок Мордан)

Стевен (Швед)

Кирпичный брус (Тырков)

Комовский (Лиса)

Пушкин (Француз)

Усердно помолившись богу,Лицею прокричав Ура,Прощайте, братцы: мне в дорогу,И вам в постель уже пора».

Весь протокол написан рукою Пушкина, прямо с праздника уезжавшего в Тверскую губернию.

Идёт время. Оканчиваются 1820-е годы, скоро пойдут 1830-е…

«Кто в гробе спит, кто дальный сиротеет»; «Судьба, судьба рукой железной…»

Восемь скотобратцев вспоминают или поминают всех остальных.

Из лицейских одноклассников после пушкинского послания «Мой первый друг…» вторым не испугался написать в «каторжные норы» Павел Мясоедов.

Однажды Пущин передаёт несколько строк Энгельгардту:

«Скажите что-нибудь о наших чугунниках, об иных я кой-что знаю, из газет и по письмам сестёр, но этого для меня как-то мало. Вообразите, что от Мясоедова получил год тому назад письмо — признаюсь, никогда не ожидал, но тем не менее был очень рад.

Шепните мой дружеский поклон тем, кто не боится услышать голос знакомого из-за Байкала».

Мясоедов, Мясожоров — по дарованиям последний в Лицее; лет 12 назад упоминание о его письмах вызвало бы взрыв жесточайших шуток… Но лицейское братство общее — все его равноправные члены; и вот полтора века спустя найдено в архиве трогательное послание старшей сестры Пущина Екатерины Ивановны к брату в Сибирь (от 17 января 1829 г.):