Твой XVIII век. Твой XIX век. Грань веков

Всего за 35 лет екатерининского правления, с 1762 по 1796 год, через Тайную экспедицию прошло 862 дела, в среднем 25 дел в год (ЦГАДА, р. VII, on. 2. Все 46 дел 1796 года условно отнесены к царствованию Екатерины II). Больше всего – в 1763 году (52 дела), в 1775 году (44), меньше всего – в 1770 году (10), 1792 году (11), 1787 году (12 дел). При Павле I, считая с 1 января 1797 года, мы находим 721 дело Тайной экспедиции: в 1797 году – 154, в 1798 году – 205, в 1799 году – 118, в 1800 году – 177, в 1801 году – 57 (до указа об уничтожении Тайной экспедиции 2 апреля 1801 года). В среднем 180 в год, то есть в 7 раз больше, чем в предшествующее царствование.

Кого же и за что доставляли в страшное заведение Макарова и Николева?

Нами было выборочно просмотрено около 100 дел и составлена «тематическая роспись» остальных (благо заглавие каждого дела в основном достаточно подробно изъясняет, кого и за что допрашивают).

Исключив из расчета лиц с неясной или неопределенной социальной принадлежностью, представим оценки примерно для четырех пятых секретных дел (566 из 721); понятно, в одном деле могло быть замешано несколько человек.

В Тайную экспедицию было взято:

Таким образом, по 566 делам Тайной экспедиции проходит в 1797–1801 годах 727 человек. (На самом деле больше, так как в ряде случаев привлекалось неопределенное число сообщников или родственников подследственного.) Дворяне явно преобладают, составляя 44 % всех обвиняемых. Примерно одинаково представлены три группы (купеческо-мещанская, крестьянско-казацкая вместе с городскими низами, иностранцы): каждая примерно по 13 % подследственных, но в общей совокупности меньше дворянства! Наконец, духовенство и солдаты дают менее 9 % общей численности обвиняемых.

Еще больше возрастает «вес дворянства», если соотнести эти данные с общей численностью каждого сословия, хотя нужно принять к сведению, что сравнительно малое число дел солдатских и крестьянских еще не говорит о «легкой жизни» этих категорий населения: ведь их судьбы решались чаще всего «без протокола» – быстрым военным судом или экзекуцией без всякого суда, но об этом ниже.

Тематика дел Тайной экспедиции тоже дает немало для понимания событий 1796–1801 годов. Нами рассмотрено основное содержание 573 следственных дел[139]. Большая часть дел легко классифицируется и может быть представлена в 10 группах.

Легко заметить, что три самые острые, политически опасные категории (политический сыск, измена, оскорбление величества) составляют без малого половину всех дел – 258.

Нетрудно понять, как строго исследовались такие дела и какое значение придавал царь малейшему проступку против своей особы. Унтер-офицера Мишкова, подозреваемого в авторстве злой карикатуры на царя (появившейся в Харькове), Павел приказывает в начале 1801 года, «не производя над ним никакого следствия, наказав кнутом и вырвав ноздри, сослать в Нерчинск на каторгу». Экзекуция была, по-видимому, умышленно затянута, и новый царь Александр I велел «оставить без исполнения».

Приведем еще несколько типичных «сюжетов»:

«об арестовании погарских купцов… по доносу в дерзких между собою толках о строгостях императора Павла, кротости великого князя Александра и суровости великого князя Константина» (ЦГАДА, р. VII, № 3013, 1797 г.)

;

«о шихтмейстере Никите Шангине, лишенном всех чинов и достоинств и отданном в Нерчинских заводах в работу за произнесение слов „Важное дело ваш государь!“» (там же, № 3315, 1799 г.);

«о крестьянине Онуфрии Карпове, называвшем императора Павла царишком» (там же, № 3409, 1800 г.);

«о наказании кнутом и ссылкой в Сибирь священника Степана Иванова, сказавшего на литургии после высочайшего титула „сей род да будет проклят“, членов духовного правления Василия Григорьева и Никифора Матвеева, промедливших дать ход доносу о том, и о награждении архиепископа Вениамина» (там же, № 3574, 1800 г.).

В заметной группе дел «о нелепых прошениях, толках, ложных доносах» находим следствие «О подпоручике Иване Биретове, желавшем быть при государе для говорения всегда правды» (ЦГАДА, р. VII, № 3262, 1798 г.); «О толках между раскольниками, будто император Павел есть значащийся в их книгах царь Развей» (там же, № 3519, 1800 г.). Больше всего подобных дел в начале царствования; в 1799–1800 годах – значительно меньше. Павловский режим, с одной стороны, поощрял доносы, с другой – пугал и доносчиков возможным поворотом дела не в их пользу.